Кабинет главврача продолговатый и просторный, как палата на восемь коек. Раньше это как-то не замечалось. В два окна входит свет осеннего солнца. Стол, кресла, стулья вдоль стен. В шкафу медицинские книги, как ни странно, перемежаются с томами поэзии: Блок… Роберт Рождественский… Пушкин. Хм-хм, не обращала внимания. Кофе был быстрорастворимый. Прекрасно.
В дверь постучали. Вошла Веткина, методист лечебной физкультуры, женщина одних лет с Ольгой Николаевной. Под белым халатом спортивная, немного широкая фигура. Светлые кудряшки под белой шапочкой. Взглянула на Воронцову и не увидела. Взволнована.
Оказывается, Иван Иванович через старшую медсестру оторвал ее от больного и срочно посылает на центральный склад за физкультурным оборудованием. Прервали занятие, торопят. Что за спешка?
Иван Иванович ерзнул в кресле.
— Знаете, это нужно не сегодня. Простите. — Он покраснел. — Я только что звонил (он не звонил), у них кладовщик болен… А вы, Людмила Ивановна, хорошо загорели. Это вам идет. Верно, Ольга Николаевна?
— Ой, вы здесь? Здравствуйте! Почему же меня посылают, Ольга Николаевна, вы знаете? Почему, Иван Иванович, вы меня теребите?
— Напутала старшая сестра. Успокойтесь.
— Нет, что ж это за безобразие?! Каждый раз какая-нибудь путаница, бессмыслица…
Иван Иванович принял внушительный вид. При его фигуре легко.
— Вы, — спросил он, — плохо отдохнули, Людмила Ивановна? Такие нервы после отпуска! Возьмите свои слова о бессмыслице назад. Все-таки мне судить о смысле. Не так ли?
Веткина обиделась:
— Вы, Иван Иванович, и до отпуска изводили меня нелепыми поручениями. Я только никому еще не жаловалась, даже Ольге Николаевне. Но это превращается в издевательство. Я так не могу работать. Вы этого добиваетесь? Кого вы хотите на мое место? Скажите, я сама уступлю.
— Зря, зря. Все слова зря. Спокойнее. Идите спокойно работайте. Простите, у нас важный разговор. Идите же…
Веткина вышла. Ольга Николаевна отпила кофе.
— Какие такие нелепые распоряжения?
Иван Иванович отмахнулся рукой.
— А! Ведь вы и сами ею не очень довольны.
Ольга Николаевна бывала свидетелем частой несдержанности, нервозности Веткиной, и это не могло нравиться. Впрочем, с самой Ольгой Николаевной Веткина обходилась без столкновений, словно делала исключение. Да и методист Людмила Ивановна хороший, а при больных, как это ни парадоксально, успокаивается.