Ты смущенно пошевелился:
— Представь, не успел подумать.
Беспалов улыбался, но, слава богу, не как дурное видение — не по-ночному. Осторожно поднялись углы рта: больно.
— Ты и летаешь так, не думая?
— Бывали дела…
Палата внимательно прислушивалась. Сначала все отводили от вас глаза. Трудно понять крутые обвалы отчаяния, влекущие за пределы жизни, когда у самого простой аппендицит. Но тем быстрее менялся к тебе Беспалов.
Ты, Олег Николаевич, сидел на койке, то надевая, то снимая крепящие аппараты, когда он спросил:
— А ночью? Ночью вставал без них?
Ты кивнул.
— И ведь какое-то время стоял?
— Ну! Чего не сделаешь сгоряча.
— Сгоряча вторые ноги не появятся.
— Значит, можно и на этих.
— И упал! — возразил Беспалов.
Лоб его разделился складкой надвое. Пусть размышляет. Кандидату наук разобраться легче. Других больных так заинтересовали его вопросы, что все подобрели.
— Медведева не узнать! — сказал шофер Володя. — Скоро начнет бродить по палате и костылями наводить порядок.
Все засмеялись. Ты тоже улыбнулся, с самого утра неотступно думая о чуде своего ночного вставания. Поговорить об этом было не с кем — дежурный врач, главврач и пришедшая вместо лечащего врача Лилиана Борисовна целое утро занимались выяснением обстоятельств ночного ЧП. А Ольга Николаевна так и не пришла.
Вчера у нее был больной вид, и все же она проработала до обеда. От нее впервые шло ощущение спешки, нетерпения — или то было что-то другое? Глядела как-то вскользь, даже не на тебя, а только на твои руки и ноги. Это раздражало.
Минута за минутой, час за часом наблюдая Ольгу Николаевну, разглядывая ее от челки на лбу до тонких щиколоток, ты все более удивлялся: «Разве она красивая? С чего я взял? Вот Лилиана Борисовна — настоящая красавица. А эта хватает руками, как плоскогубцами»… Твое недовольство ею быстро, однако, распространилось на всех женщин: «А!.. Лилиана Борисовна тоже… Щеки. Ну, голубые глаза чуть не у самых ушей. Мало!»
Когда же Ольга Николаевна попрощалась и пошла к двери, ты, немного утомленный работой, даже не ответил ей, но услышал, как она с кем-то поговорила за дверью.
Речь была о каком-то Клещикове и еще почему-то о пиве.
И только сегодня в памяти всплыла она перед тобою вся — бледная, как ее халат, измученная и, скорее всего, несчастная.
Но вместо нее рядом стояла Лилиана Борисовна, звучал ее двойственный — прохладный и нежный голос.
— Говорят, вы уже поднимались? Я рада, Медведев. Однако без креплений нельзя: покалечитесь.
— Я-то думал, со мной произошло чудо…
— В какой-то мере, — сказала она, включая принесенный аппарат. — Но особого чуда нет, просто у вас восстановительные процессы пошли быстрее, чем предполагалось. Дайте посмотреть, как вы надели крепящие… Так! Техника — это по вашей части, верно? А теперь пойдемте походим.