– Не для вас. Это ритуал, когда свободные мурчианы оценивают подростка в качестве потенциального друга и хозяина, делают выбор и устанавливают связь. Или не устанавливают. К сожалению, процентов тридцать оказываются по каким-то причинам недостойными.
– Или им просто не хватает свободных котят?
– Если бы. Каждый год после Обретения остаются три-четыре малыша, обреченных погибнуть через несколько месяцев, так и не связав ни с кем свою судьбу. А в начале этой весны вообще пятеро остались доживать свой век во дворце.
– А если им предложить выбор из отвергнутых в другие годы людей? – проникся проблемой Ник, которому стало жаль обреченных зверей.
– Бесполезно. Сразу после исполнения восемнадцати лет происходят необратимые изменения в магической структуре организма. Оптимальный возраст для Обретения – с семнадцати до восемнадцати, не позже. Причем и тело и мозг должны быть готовы к этому, хилый или глупый погибнет, не сумев воспринять ни энергию, ни поток информации. К тому же в процессе самого ритуала очень трудно шесть часов провести абсолютно неподвижно, в одной позе, пока мурчиана подсоединяется к каналам. При срыве ритуал, конечно, можно повторить, но в итоге чаще всего оказывается, что нескольким подросткам в год не удается перетерпеть до конца, котенок отворачивается от неудачника и обращает взгляд в сторону более достойного и терпеливого, лишь бы характер был похож.
– Астор, что это ты разоткровенничался? – послышался откуда-то сбоку вопрос, заданный вкрадчивым тоном на тариманском.
– Это разве секретная информация? – разобрал парень ответ.
– Нет, если и этот посол скоропостижно скончается. Ты не забыл, что мирный договор пока под угрозой?
– Ксантар, не будь пессимистом.
– Я им и не был… еще три посла назад. А теперь лучше просто поводи молодого человека за ручку по залу и напичкай его голову именами, которые он все равно не запомнит.
– Так и сделаю. И начну, пожалуй, с тебя.
– Меня представлять необязательно. Тайная канцелярия должна быть тайной, хотя бы для иностранцев, – усмехнулся Ксантар.
– Поздно. Парень тебя уже разглядел, так что имя назвать придется. А если о должности спросит… О! Будешь начальником тюрьмы.
– У нас нет тюрьмы.
– В Белавии есть. Какая разница? Будешь перебирать, станешь любимым подавальщиком тапочек чери Транта.
– У чери Транта нет…
– Ксантар!
– Ладно, Астор, драконы с тобой, пусть будет начальник тюрьмы.
– Вот так бы сразу.
– Представляй, пока я не передумал. А то стоим, разговариваем по-своему… Как бы посол на тебя не обиделся.
– Кхм… Никоэль Иберникский, позвольте познакомить вас с моим другом кори Ксантаром, – на белавском напыщенно произнес министр иностранных дел, пытаясь сгладить ситуацию.