Девочку уложили, но возникла одна проблема, которая наводит на печальные мысли. Дверцы саркофага не желают закрываться. Оксана их хлопает, но те не защелкиваются. Она их и с силой опускает и медленно — нет эффекта.
— Да, что ты чурбан бесчувственный! — возмущается бывшая старушка. — Это ребенок и ты мне ее на ноги поставишь!
— Он, наверное, не считает ее живой, — выдохнула Вика со слезами на глазах.
— Гад ты этакий! Сволочь! А ну, работай, я сказала! — хозяйка дома бьет по саркофагу в сердцах.
Я же отворачиваюсь, но в последний момент успеваю заметить, что в том месте, где рука Оксаны соприкоснулась с этим ящиком, мелькнула искра.
— Ну?! — навалилась жена Николая на ящик, который закрывает живот девочки, но тот не поддается.
— Оксан, — зову я ее.
— Чего тебе? — не повернула она и голову, только пот со лба смахнула.
— Когда ты ударила ящик он чуть не закрылся, искра мелькнула, а до этого ничего не происходило, — говорю ей и задаю вопрос: — Ты никуда не нажимала?
Та хмурится, рассматривает дверцу, а потом свою ладонь.
— Хм, тут у меня царапина, немного крови выступило. И когда это порезалась? — отвечает та и нахмуривает лоб. Какое-то время размышляет, а потом протягивает в мою сторону руку: — Нож дай! Быстро!
Не понимаю, зачем ей потребовался нож, но протягиваю требуемое. Оксана без раздумий рассекает себе ладонь и ее кровь льется на тело девочки. Хозяйка дома на этом не успокоилась, размазывает свою кровь по ране Алексы, потом и ее по груди и лицу, мазнула по бедрам и ногам.
— Я тебя обману, ящик ты иномирский, тварь бесчувственная! Ты у меня заработаешь, дрянь такая! — приговаривает Оксана, как молитву читает.
Все она вытаскивает порезанную руку в крови и с силой захлопывает дверь лечебного саркофага, та щелкает, и по ней начинают бегать искры и даже раздается какое-то гудение. Вторая дверь и последующие двери закрылись. Теперь прибор гудит низким звуком и по нему пробегают всполохи искр, а вот в доме стало темнее, свет притух, как в былые времена, когда напряжение проседало. А гул в саркофаге продолжает нарастать, искры бегут все быстрее и их становится все больше. Вот он уже весь светится и гудит не тише Камарада, когда тот с натугой выбирается из глины.
— Что тут происходит? — спросил Николай, входя в комнату, а за ним следом и Петр с Василием показались.
— Да, ящик уговаривала работать, никак не хотел, — устало махнула рукой Оксана и, осмотрев ребят, покачала головой: — Как же вы, обормоты, девочку-то не уберегли?
— Ну, это… — понурив голову, развел руками Петр.
— Оксан, нет в том их вины, — заступился я за ребят. — Несчастный случай и не более того.