— Я вам не верю! Вы ее подозреваете…
— В чем же, позвольте узнать?
— Разговаривая с ней, вы утверждали, что Фридеман не убивал свою жену.
— Могу вас заверить, что я не питаю подозрений в отношении фрейлейн Фридеман. Наш завтрашний разговор будет служить лишь уяснению некоторых обстоятельств. Не понимаю, как она могла подумать нечто подобное.
Ланцендорф почувствовал, что переборщил, и стал защищать Карин.
— Она и не догадывалась. Это все я… Прошу меня извинить… — Он встал.
— Ну а какие у вас-то были причины думать, что я подозреваю фрейлейн Фридеман? — спросил Шельбаум.
Лицо Ланцендорфа приняло озабоченное выражение: Шельбаум кивнул на стул, и молодой человек вновь сел.
— Она должна сама сказать вам, — пробормотал он.
— Но не скажет, не так ли? — переспросил Шельбаум.
Ланцендорф кивнул.
— Следовательно, мы должны попросить вас, — сказал Шельбаум.
— Вы сами доберетесь, — произнес он наконец. — Я хочу лишь сказать, что Карин не принадлежит к тому же кругу людей, что ее дядя и ее тетя, а также к тем, кто с ними общался.
— Вам надо выразиться несколько яснее, — произнес оберкомиссар.
— Я имею в виду деловые отношения с клиентурой: размер процентов, условия, методы обеспечения и получения гарантий…
— Мягко говоря, он был мошенником?
— Сказать так, пожалуй, нельзя. Он все же придерживался закона. Но иметь с ним дело я бы не стал. В институте мы занимаемся экономическим анализом и ведем досье по таким фирмам. Мы как раз не рекомендуем то, что делал Фридеман.
— Это интересно, — сказал Шельбаум. — Мы должны заняться прошлым господина Фридемана. Поскольку вы не хотите, чтобы ваша невеста была причислена к его единомышленникам, то можно сделать только один вывод: ее родственники обращались с ней не так хорошо, как она сама утверждает, и о подобных вещах она не имела понятия.
Ланцендорф встал и подал руку Шельбауму.
— Когда Карин придет к вам, пожалуйста, не касайтесь ее отношений с родственниками. Она считает себя обязанной им и не желает, чтобы на них падала тень.
Обер-комиссар обещал выполнить эту просьбу и проводил его до дверей приемной. Увидев Нидла, он спросил:
— Что вы думаете, Алоис?
— Кажется, он очень любит свою девушку, — сказал Нидл.
«Он опять думает о своей жене, — отметил про себя Шельбаум. — Надо его отвлечь».
— Мы не институт по вопросам заключения брачных контрактов, — саркастически произнес он. — Я хотел бы знать, не пришло ли вам что-нибудь в голову в связи с этим убийством. Не замешан ли в нем клиент Фридемана, который совершил убийство как акт мщения.
— Боюсь, что вы на неправильном пути, — сказал Нидл, покачивая головой. — Вы видите вещи более сложными, чем они есть на самом деле.