— Это еще хуже, чем после смерти её дедушки, — проговаривает мама.
Я вижу белый халат. Мужчина в нем маячит из стороны в сторону, что-то говоря моей матери. Слышу чужие всхлипы. Она плачет.
«Не плачь, мамочка», — внутренне шепчу я, потому что мой язык не поворачивается сказать хоть слово. Руки и ноги ватные. Я потеряна в себе окончательно.
В голове тихим эхом играет скрипка. Я вспоминаю дедушку, и чувствую новую волну боли. Она накрывает меня с головой, засыпая обломками прошлого.
— Не ест второй день, — снова голос мамы. — Я больше не знаю, что делать, — он срывается до плача.
День сменяется ночью. Я открываю глаза и вижу перед собой женщину. Она спит на моем кресле возле кровати. У нее усталый вид, будто она не спала неделю и наконец-то смогла вздремнуть.
Это моя мама.
Смыкаю их снова и слышу, как стучит дождь по стеклу.
— Он — наш единственный шанс, — шепчет чужой голос.
Я в надежде открываю глаза и вижу перед собой карие глаза. Они наполнены любовью и добротой. От них веет теплом, которое всегда согревало меня. Уголки его губ медленно приподнимаются в улыбке, и я чувствуя себя ужасно. Он так прекрасно выглядит, а я лежу как бревно уже третий день, и пытаюсь осознать всю ту информацию, что в меня напичкали.
— Скарлетт Мэри Белль, — качает он головой. — Вот сижу здесь и думаю, надрать тебе задницу или нет, — он задумался на секунду, а потом усмехнулся.
Я еле заметно улыбаюсь, и чувствую пустоту внутри себя.
— Прости меня, — срывается с его губ, а глаза заметно потухают, опускаясь вниз.
— За что? — шепчу я слова впервые за три дня.
— За то, что не сказал раньше, — на его лице сожаление.
— Ты не имел право это сделать. Я понимаю, — я опускаю глаза в пол, и чувствую подступающую тошноту.
Меня тошнит буквально от всего. От людей, от вранья, и от того, что мне страшно потерять его.
— Можешь сделать для меня кое-что? — он смотрят на меня с надеждой.
— Что же?
— Я хочу, чтобы ты встала с этой паршивой кровати и доказала всем, что ты не сдалась! — он подскочил с кресла, эмоционально раскинув руки в сторону. — Хочу, чтобы все подонки в Гарварде закрыли свои паршивые рты о том, что ты слабая, — он присел рядом со мной, касаясь кончиками пальцев моего лица. — Я хочу, чтобы ты вспомнила все то хорошее, что у тебя было с ним, и преодолела все преграды, что мучают тебя. Я хочу, чтобы ты всем своим видом показала, насколько сильно ты его любишь.
Я чувствую, как по моим щекам бегут слезы, а ком в горле не дает сказать ни слова.