…11 января 1987 года, после успешной премьеры «Преступления и наказания», Любимов с семьей выехал из Вашингтона в Бостон… По дороге… задержался на несколько часов в Филадельфии, где имел встречу с местными советскими эмигрантами… Отвечая на вопрос, который неизменно сопровождал его творческие встречи с подобной аудиторией: «Собираетесь ли вы вернуться в Советский Союз?», Любимов ответил: «Не знаю… А вы?» В зале раздался смех, кто-то крикнул: «Посмотрим, как вы!»
Анатолий Васильевич умер через полтора дня. Любимов же не приезжал еще очень и очень долго. Тем не менее — условия ставил, и совершенно недвусмысленные. В «Новом русском слове» на другой день после смерти Эфроса писали: «Насколько можно было понять из интервью, которое взял у Любимова корреспондент „НР Слова“ Владимир Козловский („Юрий Любимов о возвращении в Советский Союз“, „НР Слово“ от 28 декабря 1986 г.), одним из условий, поставленных им для возвращения на Таганку, было удаление оттуда Эфроса: „Я хочу работать на старой сцене, но я не желаю видеться с господином Эфросом и вступать с ним в какие-либо контакты. — Любимов“».
Он объяснил свою позицию следующим образом: «Его привело Министерство культуры и навязало театру. Поэтому его поведение бестактно и непорядочно». В последующих выступлениях Любимов отрицал намерение вернуться в СССР.
Прошло два года (я уже была в Париже), прежде чем он соизволил приехать. И складывается впечатление, что целью возни, затеянной в театре вокруг «возвращения учителя» и публично поддержанной самим учителем, было не столько само его возвращение, сколько вытеснение из театра — любой ценой — режиссера Эфроса. Дальнейшее только укрепляет это впечатление.
На пресс-конференции в Париже 10 марта, после гастролей Таганки (цитирую все того же А. Гершковича), «мнения ведущих актеров труппы о возвращении Любимова в театр разделились… Валерий Золотухин …заявил, что не уверен, что сейчас все актеры хотят возвращения Любимова. „Лично я чувствую, — заявил он, — что Любимов вел себя не совсем честно и правильно в отношении театра“»…
Конец всей этой трагической истории с возвращением опального режиссера на родину положил… сам Любимов: 18 марта в парижской газете «Монд» появилось «Заявление для прессы» 10 видных деятелей русской эмиграции с требованием начать «перестройку» советской системы с отказа от «господствующей идеологии». Под ним стояла и подпись Любимова. «Тогда и только тогда, — говорилось в этом „Заявлении“, — сможет у нас возникнуть честный диалог с властями, а не сомнительные переговоры с черного хода».