Пионер, 1949 № 04 (Журнал «Пионер») - страница 25

Пушкин впервые в жизни попал в такое большое общество сверстников. В Москве у него не было близких друзей, он не учился, как другие лицеисты, ни в гимназии, ни в пансионе.

В Москве, в родительском доме, мать, отец и опостылевшие ему гувернёры не очень любили его. У него был неуравновешенный, своенравный характер. Из одной крайности он легко переходил в другую. То ленивый, неподвижный увалень, то «неуёмный» проказник, то непокорный, вспыльчивый упрямец, он часто раздражал родителей и гувернёров. Они бранили его, жестоко оскорбляли его самолюбие и как бы вовсе не замечали его больших достоинств - его ума, его горячего сердца, его неукротимой жажды знания. Он тогда уже перечитал почти всю библиотеку отца, знал наизусть многих русских и французских поэтов. В голове у него уже теснились свои мысли, мечты и стремления. А этого - главного-то - в нём и не замечали. И он замыкался, держался настороже.

Потому и в Лицее он не сразу раскрыл свою душу. Он быстро подружился только со своим соседом по комнате, спокойным, добрым, умным Иваном Пущиным, а с другими товарищами сходился туго. При малейшем намёке на обиду он мгновенно вспыхивал и давал отпор.

Но всё хорошее, что было в Пушкине: его горячее, доброе сердце, его сверкающий ум, прямота, искренность, преданность друзьям, - не могло не раскрыться в повседневном общении. Товарищи полюбили Пушкина, полюбил их и Пушкин.

Лицей считался высшим учебным заведением. Лицейское начальство и профессора смотрели на лицеистов, как на взрослых студентов и предоставляли им большую самостоятельность и свободу. В классы на лекции они могли являться по своему усмотрению. Кто хотел учиться, тот учился, а кто не хотел, мог предаваться лени. Пушкин с увлечением занимался только такими науками, которые были ему по душе. Он любил русскую и французскую литературу, любил историю, лекции Куницына и пренебрегал другими предметами. Страсть к литературе и истории зародилась в нём ещё в детстве, в Москве. В родительском доме он видел многих известных в ту пору поэтов: Карамзина, Жуковского, Дмитриева, своего дядюшку Василия Львовича, - с волнением слушал их споры о литературе, о бурных исторических событиях, происходивших тогда в Европе, о непрерывных войнах Наполеона Бонапарта. Слышал он рассказы и о предках своих - непокорных Пушкиных, о [знаменитом прадеде своём, арапе Петра Великого, Абраме Ганнибале. Имена многих предков Пушкина были тесно связаны с русской историей, и история была для него как бы «семейной хроникой».