Отец напрягся и посмотрел на Райана в зеркало, будто сзади приближалась опасность.
– Ну, допустим. Там будет видно.
К счастью, перед поворотом папа снова посмотрел в зеркало. Он ударил по тормозам, а мимо промчался мотоциклист, мелькнув кислотно-желтой курткой с красным знаком «ученик». Мотоцикл неуверенно затормозил перед светофором, водитель поставил на землю дрожащую ногу. Райан заметил двух его спутников в таких же желтых куртках. Одну украшала надпись «инструктор».
Загорелся зеленый свет. Мотоциклист обернулся через плечо, поддал газу, оторвал ногу от земли и с грохотом рухнул набок. Рычаг, торчащий из руля, от удара переключился, и двигатель заглох. Веренице машин пришлось ждать, пока водитель выползет из-под мотоцикла, с трудом поднимет его, взберется в седло и зигзагами поедет дальше.
Райан до последнего следил за кислотно-желтой фигурой. Лицо водителя скрывал шлем, но человек неуловимо напоминал Уилла Рютерса.
Глава 16. Наказанная ярмарка
Тем вечером отец Райана предложил съездить «всей семьей» на ярмарку. Непредсказуемая мама вдруг решила, что это прекрасная мысль. И думала так до назначенного дня, когда с утра ей позвонила бывшая жена Сола Паладина, готовая поделиться подробностями его жизни и отдать его письма. Мама оставила на столе записку и усвистела в Ноттингем.
Отец молча показал Райану записку. И так же молча повез сына в Эбстоу.
Райан уже бывал здесь раньше, но никогда не замечал, какое уныние здесь царит. Лет сто назад это был популярный город. Теперь широкая набережная выглядела слегка потерянной, будто недоумевала, куда запропастились женщины с белыми кружевными зонтиками и в широкополых шляпах. Ярмарочные башни из цветного пластика смотрелись чужеродно и неуместно, будто почтенную, благородную старушку, давно проводившую в последний путь всех друзей, нарядили в праздничный колпак.
На подходе к турникету отец расстегнул ворот рубашки. Ему явно не нравились толпа и духота.
– Я рассчитываю, что ты получишь незабываемое удовольствие, – сказал он. – И настаиваю на очевидных свидетельствах радости и счастья.
Готовность отца пойти на такие жертвы наполнила душу Райана смесью стыда и радости.
Все оказалось еще хуже, чем Райан рассчитывал. Когда ему было восемь, ярмарка казалась залитой солнцем волшебной страной. Однако время сыграло дурную шутку. Он помнил, как катался на цепочной карусели, помнил ощущение полета. Карусель разобрали, осталась только платформа со ступеньками. Злобный гений расставил в ряд пластмассовых верблюдов с выпученными глазами. Они скалились прохожим, демонстрируя отбитые носы и колени. Дом смеха разрисовали корявыми диснеевскими персонажами, уродливыми родственниками Дональда и Микки Мауса.