Лильса всхлипнула и вытащила из рукава платочек.
- Как только освободилось место, я устроил ее к себе, - добавил мистер Ортман. - Она упорно не хочет сидеть дома, хотя, видит Небо, мы достаточно обеспечены. Мы женаты, но это большой секрет, не спрашивайте почему.
- Пойдем в библиотеку, я распутаю с тебя пелену, выпьешь успокоительного и ляжешь спать. Котик, мы же оставим их дома?
- Конечно, оставим. Идите работайте, девочки, я распоряжусь и пообщаюсь с мисс Элизой. Думаю, у меня будет для нее работа. Вы знаете, мисс, что были самым перспективным выпускником?
- А я? - игриво спросила Лильса.
- А ты выпустилась на год раньше, но, безусловно, самая-самая, - легко ответил мистер Ортман.
Библиотека в доме Ортманов была монументальной: темное дерево, благородная зелень сукна и приятный полумрак.
- А глаза не устают?
- Над столом можно включить яркий свет, и тогда приятней работать, - улыбнулась Лильса. - Не отвлекаешься ни на что и сосредотачиваешься на книге. Так, ложись на кушетку. Нет, сначала сядь и выпей половину успокоительного. Ночь будет дивной.
- Ты меня обнадеживаешь, - проворчала я.
Кушетка чуть скрипнула, приняв в жестковатые объятия мое тело. Лильса сунула мне под голову подушку, пообещала, что все будет хорошо (от чего стало еще страшней), и положила холодные пальцы мне на виски.
Ничего не происходило. Тишина и полумрак библиотеки, уютный желтоватый свет от рожков на стене. И вдруг из тени выступила окровавленная Поэрна. С изуродованной кисти на паркет глухо капала кровь.
- Почему ты бросила моих детей? Я считала тебя другом.
Горло перехватило спазмом. Я же... у меня пелена, я не хотела. Я хотела помочь. Но Поэрны не было. Это просто мой бред, мой бред.
- Безответственная, бездарная никчемная девчонка, - зло произнес отец, стоя вне поля моего зрения. - Только ты могла потерять свое единственное достоинство. Что, что поразило тебя настолько, что ты потеряла силу? К чему ты теперь нужна?
Неправда, он не говорил такого! Не так, он просто... просто был немного разочарован и выпил, да. Но быстро успокоился.
- Хэмми хаэтти, - заплакал тонкий голосок.
«Мне страшно, прекрати» - память живуча. Эйзенхарское наречие мне известно лишь в нескольких фразах.
- Хэмми, хэмми, - плачет девочка, старшая или младшая, не понять. - Хаэтти!
- Ты могла помочь мне найти сына, - тоскливо прошептала Асия, выходя из-под безжалостно-яркого света, - но не помогла.
Подруга сделала щедрый глоток виски. Я точно знала, что это виски, во мне жил подспудный страх, что она сопьется. После развода Асия часто пила.