Он не скоро понял, что с «этой» у него никогда ничего не получится. Он долгое время считал, что все идет своим чередом, и рано или поздно… Но даже когда ей нужен был мужчина, не какой-то конкретный мужчина, а любой, когда глаза ее загорались лихорадочным похотливым блеском, она ни разу даже не посмотрела в его сторону. Садилась в машину и ехала в студенческое общежитие, к арабам. И возвращаласьмурлыкающая и удовлетворенная. Однажды он попытался остановить ее. Хорошо, что не успел наговорить такого, о чем потом пожалел бы. «На место!» – сказала она ему, сверкнув глазами. И почти нежно добавила: «Иди на место, работай». Она все поняла, это он прочитал в ее взгляде. И сколько бы потом не уговаривал себя, что она не поняла, это было самообманом. Хитрая бестия все поняла с одного взгляда, поняла давно и куражилась над ним все это время. Оранжевые брызги были обманом. Именно тогда ему впервые захотелось убить ее.
Что, интересно, она теперь делает? Впала в депрессию? Нет, невозможно. Только не она. Такая даже стоя на краю могилы не успокоится. И вдруг Рудавин понял: никакого затишья нет. Она действует. Неслышно ступая у него за спиной, она уже многое успела. Это ты, олух, не сумел разгадать ее и поймать. Ну же, думай, думай. Что бы ты сам делал на ее месте? Не приведи, Господи, конечно…
Решение пришло быстро. Задачка оказалась простой как дважды два. Каждому нужно то, чего ему не хватает. И если у тебя нет ног, тебе прежде всего нужны ноги. Рудавин полистал справочник, отыскал адрес Института ортопедии. Помедлив секунду, решил не звонить. От звонка проку мало. Нужно съездить самому.
Солнце бежало наперегонки с облаками. Отвлекаться нельзя. Она не велела. Если идти вот так как сейчас, никто не заметит его и не отругает, что вошел. Взрослые получают деньги, и он получит. Кажется, это ему уже снилось. Давно. Теперь найти тот дом. Он здесь был когда-то. Точно был. Лифт шумит особенно и по-особенному пахнет в коридорах. Кабинет шесть. Он точно уже видел этот сон. Кабинет шесть и прочесть фамилию на листочке. Громко, чтобы все услышали. Так она велела. Передать записку и деньги. Ждать. Отвлекаться нельзя. Кабинет шесть. Не входить. Только приоткрыть дверь и прочитать фамилию громко. Кабинет шесть. Кабинет шесть. Кабинет шесть…
Петр быстро узнал все, что его интересовало. Боялся запутаться в лабиринте лабораторий. Институт все-таки. Но институт оказалось – на ладан дышит. Сотрудников – раз-два и обчелся. И девочка-лаборантка, сразу же подпавшая под его чары, оказалась не только разговорчивой, но и толковой.