Жанна ходила, затаив дыхание. Узнав о таких переменах, бабушка-соседка перестала передавать Жанне письма от Сашки. «Ей это теперь ни к чему», – рассудила она.
Письма от Жанны приходили все реже и реже, а потом и вовсе прекратились. Сашка, которого после побега перевели на зону под Мурманск, отлично понял, что это значит.
– Дай закурить, – попросил он парня-ровесника через месяц после того, как пришло последнее письмо.
Тот сначала подскочил, но потом улыбнулся и протянул ему самокрутку.
– Сейчас пробило, или ты по жизни говорящий?
– Много будешь знать…
С тех пор Сашке вроде стало полегче. Его уважали. Вечерами он стал тренькать на гитаре, памятуя уроки Жанны, и вокруг него собирался чуть ли не весь барак. Голос у него был хриплый, тихий. Да и пел-то он только три песни, которые запомнил еще в детстве с отцовского магнитофона. Однако интонации щемили сердце, и мрачного вида рецидивисты требовали повторять их снова и снова…
Как радостно нас встретила она.
Так вот, так вот какая ты, весна-а-а-а-а…
На вторые сутки на след напали суки,
Как псы на след, напали и нашли.
И повязали, суки, и ноги, и руки,
Как падаль по земле поволокли.
Я понял, мне не видеть больше сны.
Совсем меня убрали из весны…
Ему никто не подпевал. Его только слушали. Когда письма Жанны перестали приходить, он стал петь так, что даже надзиратели приходили послушать его. Стояли за дверью, позвякивая ключами…
Дара все чаще задерживалась на работе. Катька оставалась в яслях до победного. Сидела вместе с воспитательницей на стульчике, а та, теребя в руках ключи от квартиры, в накинутом пальто, выговаривала ей:
– Вот ты мне скажи, где твои родители? Не любит тебя твоя мама!
– Любит! – сдвинув брови, говорила Катька.
– А где она тогда? Что же она за тобой не идет?
– На яботе! – Катька хмурилась все больше.
– Значит, работа для нее важнее Катерины.
Катька замолкала, бровки ползли вверх. Она надолго задумывалась: кто же такая Катерина?
Однажды Сергей, вернувшись домой и не застав своих женщин, бросился в садик и случайно подслушал разговор воспитательницы с Катей. Дару дома ждала буря.
– Ты мне скажи, ты дочку любишь? – спрашивал Сергей с интонациями воспитательницы.
– Сережа…
– Нет, ты мне ответь! Почему для тебя работа важнее собственного ребенка? Кто еще год назад кричал, какое это счастье – воспитывать ребенка и быть домохозяйкой!
– Я погорячилась, с кем не бывает, – улыбнулась Дара и юркнула в ванную.
– Значит, ты хочешь на меня ребенка повесить, – продолжал Сергей разговаривать с закрытой дверью. – Именно теперь, когда я вот-вот защищу докторскую…