Только во время этих звонков они колготились вместе около телефонного аппарата и чувствовали свое родство. Но разговоры были короткими, и чувство родства покидало их, как только они клали трубку на рычаг.
Дара села на подоконник. У нее еще было море времени до вылета. Она с грустью посмотрела в окно. Смоленка обычно зацветала к середине лета, становилась грязной противной речушкой, но сейчас, в самом начале лета, она еще выглядела чистым веселым ручьем. Над ней кружили чайки. Разрезая их ряды, гордо реяли вороны. Черные и белые птицы перемешивались. Дара задернула занавеску…
Она смотрела из окна так долго, что Волк, облокотившийся на парапет, подумал было, что она его заметила, и надвинул шляпу на глаза. По его лицу гуляла идиотская улыбка. Редкие прохожие смотрели на него с удивлением, и чайки тоже как будто косились подозрительно.
Ему с первого взгляда понравилась Майка. С самого первого их знакомства, когда она смело и отчаянно пыталась пить с ним водку. Именно она назвала имя, которое он носил в своей душе вот уже сотни тысяч лет, и именно тогда Волк понял, что любит эту девочку с первой минуты как собственную дочь.
Он всегда боялся, что при встрече с сестрой не сможет справиться с волнением. А это чревато приступами, белыми всполохами, провалами в глубокие подвалы сознания. Но теперь, когда Майка назвала ее имя, он вдруг почувствовал необыкновенный покой. Сладкий, умиротворяющий покой.
Разыскать фирму не составило никакого труда. В справочной телефонной службе ему выдали и адрес, и аж три номера телефона. Он боялся этой встречи, очень боялся, но медлить больше не хотел. Вечером вспомнил всю свою жизнь: час за часом, минута за минутой. Все свои сны безумные, все свои надежды, на маленькую девочку возложенные. Никак ему было без Даши – совсем никак.
Утром Волк проснулся раньше будильника, умылся, побрился, что делал крайне редко, и отправился по указанному адресу…
«Ты, Дашка, тоже будешь такой же красивой, когда вырастешь. Только жить будешь со мной, на земле. Почему я так уверен? Да потому что на небе уже все места заняты. Правда, правда! Видишь, снег идет? Это мамины перышки летят. Да не хватай ты их руками, дуреха. Тают, правильно… Они ведь, пока летят, в снежинки превращаются. А сначала – были перышки. Ложись-ка ты лучше спать. Мама накроет тебя своим крылом белым, тут и сон придет. Не-на-гля-я-я-я-дна-я.
Теперь ты выросла. Интересно, стала ты такой же, как мама? Интересно, кто-нибудь тебя любит? Конечно, любит. Ты ведь у меня такая… самая-самая. Но никто тебя так не любит, как я. Никому ты так, как мне, не нужна. Ненаглядная.