Прислушиваясь к пению девочек, Дара вскоре перестала волноваться. Зачем они пришли сюда, они ведь абсолютно не умеют петь. Через полчаса Дару пригласили в зал. За пультом сидели небритые мужчины с помятыми лицами. Одного из них Дара вспомнила по известной молодежной музыкальной передаче и удивилась, до чего же он какой-то несвежий, что ли: землистый цвет лица, дымит все время. А говорит и вовсе не как в своей передаче. Там он был – весь вдохновение. А теперь…
На импровизированной сцене тем временем пела девочка. Дара познакомилась с ней пять минут назад, в коридоре. Девочку звали Катя Ельская. Она была в короткой плиссированной юбочке и с наклеенными ресницами, что поразило Дару до глубины души. Разговаривая с новой знакомой, Даре приходилось все время немножко нагибаться, чтобы заглянуть той в глаза. Катя вертелась на сцене как юла, смешно размахивала руками и ногами и в конкурентки Даре не годилась. Голоса у нее не было.
Когда пришла очередь Дары, она вышла на сцену, словно бросилась в пропасть, ничего не видя перед собой. «Как по Волге-матушке, по реке-кормилице…» Голос ее то взлетал, звеня на немыслимых высотах восторга, то падал в пучины глубокого отчаяния.
Конкурс закончился. Девчонок с миром отпустили домой. Остаться попросили только Дару, Катю и Ольгу Лаврентьеву – высокую томную девушку в золотистом вечернем платье с длинным разрезом на боку. Катю поздравляли, обещали раскрутить на полную катушку. Дару назвали «сырым материалом», но обещали сделать из нее «человека». С Ольгой говорили отдельно – тихо и ласково.
Дару увела молодая девушка, расспросила ее подробно о репертуаре и, узнав, что она поет «только Высоцкого», болезненно поморщилась.
– Конец света! Ты Пугачеву знаешь? Тетю Аллу? Молодец! Сразу можешь спеть что-нибудь? «Летние дожди»? Господи, что у тебя за вкус! А про тучку знаешь? О! То, что надо! Начинай.
Но как только Дара начала, девушка замахала руками.
– Стоп! Ты на сцене, понимаешь? Ты видела, чтобы кто-то вот так стоял перед микрофоном? Ты же не Муслим Магомаев! Нужно двигаться! Ну давай еще раз…
– Подождите, – взмолилась Дара, – я не могу так сразу.
Девушка отошла к Ольге и вернулась через пять минут.
– Ты готова?
– Я попробую, – неуверенно сказала Дара.
– Давай! – Девушка заложила руки в карманы. – Валяй!
Но Дара уже не слышала ее. В соседнем углу зала пела Катя. С таким идиотским выражением задора на лице, как у массовика-затейника в заводском доме культуры. «Молодец! Давай!» – подбадривали ее, и она скакала по сцене. Это было отвратительно. Внутренний вихрь окончательно улегся. Дара увидела происходящее с необыкновенной ясностью.