«Допустим, у Даши талант, допустим, – рассуждала Регина. – Но тогда нужно его развивать. Не век же петь для гостей и родственников. Пусть девочка попробует свои силы на сцене, раз ей так это нравится. Ей ведь уже шестнадцать». Несколько дней Регина потратила на то, чтобы доподлинно выяснить, кто «делает» артистов эстрады. Она узнала координаты музыкальной студии, где можно было устроить прослушивание.
Дара была сама не своя. Она не сомневалась, что прослушивание перевернет всю ее жизнь. И как хорошо, что рядом Регина.
Она была предусмотрительна и как-то необычно весела. Почти как подружка. Бегала, хлопотала, таскала Дару к портнихе. Дара испытывала к ней благодарность. Ведь если бы Регина не потащила ее на тот концерт…
В кои-то веки Регина убеждалась воочию, что Даша увлечена чем-то по-настоящему. Пожалуй, это была самая замечательная неделя в их жизни. Они были в эту неделю почти родными.
Регина всегда была среди людей, но люди эти приходили к Марку. За шесть лет, проведенных в Ленинграде, она самостоятельно завела знакомство только однажды. И очень удачное знакомство. Надежда Александровна, с которой они познакомились в поликлинике, оказалась портнихой. И не просто портнихой, а портнихой, что называется, от Бога. Вот к ней и потащила Регина Дашу за четыре дня до прослушивания – шить платье.
– Твоя? – вглядываясь в лицо девочки, тихонько спросила Надежда.
– Моя, – не поняла Регина.
– Не похожа.
– Она на свою мать похожа, – шепотом сообщила Регина.
Надежда посмотрела на нее пристально.
– А свои есть?
– Сын.
– Ну и слава богу. Чужие дети – всегда чужие.
Но Регина тогда не поняла, о чем говорит ей Надежда, а вникать не хотела. Она знала, что у Надежды был сын, Алеша. Знала, что сын не родной и что связана с этим какая-то неприятная история. Нужно будет порасспросить как-нибудь, но только не теперь.
Платье получилось удивительное. Выдержанный классический стиль, воротничок шалькой, насыщенный бордовый цвет. Такие платья никогда не выходят из моды. Даша выглядела в нем как королева.
В студии десятка два девочек толпились в узком коридорчике, стараясь заглянуть в полуоткрытую дверь, где на маленькой импровизированной сцене пела очередная претендентка на «раскрутку». Регина постояла немного с ними, внимательно всех рассмотрела и, поцеловав Дашу, вышла, сказав, что будет ждать в машине. Нет, девочки Даше и в подметки не годились. Регина сидела в машине и мечтала о том, как станет первой помощницей своей дочки. Она так и подумала – «своей дочки». Даша сейчас была ей ближе и роднее Антона. «Ну, ни пуха ни пера, моя девочка». И воображение рисовало Регине гастрольные поездки, рукоплескания огромных залов и цветы, цветы, цветы…