— За что выпьем, ребята? За ваш театр? — Сеня смачно крякнул.
— За Плахова с Николаевым. За милицию, — бодро сказал и опять шмыгнул носом Вова.
— Да, наш Плахов выпить не дурак, — протянул порозовевший Андреев. — Пьет все, что горит.
— Да ладно! Николаев трахает все, что шевелится, Плахов пьет все, что горит. Хватит грузить широкую общественность. — Сеня примирительно положил руку на широкое андреевское плечо.
— Слышал анекдот? — Олежа гордо стряхнул руку.
— Анекдотов много, — улыбнулся Леша.
— Короче, слушайте.
— Да ладно, Олежа, не заводись.
— А я и не завожусь. Короче, приходит Хабенский перед «Калигулой», это спектакль такой, для тех, кто не в курсе, в гримерку и говорит: «А приколись, ребята. Ща я вмажу стакан водки, выйду на сцену и блестяще отыграю первый акт!» Все ему: «Да ладно, да ты гонишь» и все такое. А он — хрясь стакан, выходит на сцену и блестяще отыгрывает первый акт!
— Молодец, парень! Наш человек, — приосанился Сеня.
— Приходит Костенька в антракте в гримерку и опять давай: я, говорит, сейчас еще стакан нахлобучу, выйду на сцену и блестяще отыграю второй акт! Все ему: «Да верим, верим!». Он берет стакан — хлобысь, выходит на сцену и блестяще отыгрывает первый акт!
Андреев заржал. Блок сидел потупившись, милиционеры недоуменно переглядывались.
— И чё? — Вова встал и поправил свитер.
— Чё, чё? Не поняли? Первый акт! Отыграл!
— Ну и слава Богу, что отыграл. Артист он хороший. Два стакана водки выпил и отыграл, молодец. Да еще, поди, натощак.
— Да какой, блин, натощак! Я вообще не о том, — начал заводиться Андреев, но неожиданно замолк и прислушался.
— Что, Олежа? — Блок вскочил с кушетки.
— Тихо! Слышите?
Все насторожились. Со стороны коридора доносился странный шорох.
— Пойду посмотрю, — сказал Сеня, вытащил из кармана брюк пистолет и скрылся в темноте за дверью.
За десять минут напряженного ожидания в коридоре не раздалось ни звука, а потом в гримерку начал просачиваться, заполняя собой все помещение, ужасающий запах. Александр Блок закашлялся, Олежа Андреев зажал нос, лейтенанты Леша и Вова переглянулись и, кивнув друг другу, направились к двери. Перед дверью Леша обернулся:
— Закройтесь здесь. Тумбочку к двери приставьте. Если мы не вернемся, носа отсюда не высовывайте, сидите тихо, как мыши.
— К-как мыши? — От страха Блок стал заикаться на манер народного артиста Сергея Григорьевича Мигицко, пропавшего неизвестно куда.
— Так мыши. Слышали, что вам сказали? Исполнять. — Вова зло рванул дверь и вместе с Лешей вышел в коридор.
Бледный Андреев повернул в двери ключ и посмотрел на Блока.