Оказавшись в безопасности в «щели», мы тут же открыли нашу бутылку кальвадоса и стали распивать его, наблюдая за драмой, разворачивающейся в небесах над нашими головами. Это было захватывающее зрелище, чем-то даже напоминающее спортивное состязание. Прямое попадание снаряда нашей зенитки в один из английских бомбардировщиков вызвало у нас дикие крики радости. Но самолеты наших военно-воздушных сил можно было видеть очень редко. Когда прозвучал сигнал «Отбой!», мы все вернулись в казармы, распевая морские песни. Этот ритуал повторялся почти каждую ночь, а порой и по два раза за ночь.
Лорьян теперь представлял собой полностью разрушенный и сожженный город. Единственным признаком жизни в городе были несколько его бывших жителей, просеивающих пепел своих былых жилищ в поисках принадлежавших им вещей. Имело место несколько попыток грабежа, но у нас, немцев, существовал строгий приказ не дотрагиваться ни до чего принадлежащего французам. Повсюду были расставлены плакаты с надписями: «По пытающимся грабить или красть будет открыт огонь без предупреждения». Мы знали, что полиция шутить не будет.
После целой недели напряженных ремонтных работ наша подводная лодка вышла из Skorff Bunker во второй половине дня 10 октября. Мы снова направлялись в Карибское море, на этот раз в компании U-129 и U-510. Далеко в прошлом остались пышные проводы в прежние боевые походы, хотя небольшая группа наших друзей пришла проводить нас. Вместо военного оркестра лишь одинокий парень, сидевший на пирсе, играл на губной гармонике. Я до сих пор помню мелодию популярной песенки, которую он играл: что-то про старую белую лошадь и про то, как они рады нестись вниз с холма.
Стояла довольно холодная погода, когда мы пересекали гавань Лорьяна. Чтобы укрыться от холодных морских брызг, большинство экипажа собралось на мостике и на зенитной платформе «Зимнего сада», расположенной за мостиком ближе к корме. Большое число зенитных средств на нашем сводном конвое несколько успокаивало группу людей, стоящих на коленях на палубе и не имеющих на себе ничего, кроме рубашек на спинах, чтобы защитить их от вражеских пуль.
В лодке было гораздо более тесно, чем раньше, поскольку командование кригсмарине решило увеличить экипажи всех лодок типа IXC на десять человек каждый. Некоторые из этих дополнительных людей были техническими специалистами, необходимыми для работы с новыми электронными устройствами, которыми была оснащена лодка. Но большинство из них, однако, были дополнительными артиллеристами для зенитных орудий лодки. Новая тактическая доктрина противовоздушной обороны гласила, что мы, будучи в надводном состоянии атакованы вражескими самолетами, должны вести зенитный огонь по ним, а не пытаться скрыться, погрузившись под воду. Наши зенитчики, весьма уязвимые в своих выносных артиллерийских сиденьях, в результате несли тяжелые потери. Дополнительная численность экипажа поэтому была предназначена для компенсации ожидаемых потерь.