Мы работали как проклятые весь световой день, но были определенно настроены совмещать работу с отдыхом наши последние дни в Лорьяне. В течение дня к главным воротам подходили местные фермеры и продавали нам бутылки кальвадоса домашнего производства. По вечерам мы расслаблялись в руинах Лорьяна там, где нам удавалось найти место. Выпивка, случайные девушки и неспровоцированные драки с парнями из люфтваффе позволяли этим дням проходить очень быстро. В нашей команде, обобщая наше отношение к жизни, часто возникали лозунги. Один из них, самый популярный в эти дни, звучал так: «Человек живет только один раз, и больше ему не дано». Это было отношение к жизни, отчаянное военное положение, в котором мы оказались.
12 декабря мне вручили целую пачку писем из дома. Некоторые из них были с засушенными цветами от девушек, которых я знал. Остальные написала мне моя мать. Неизбежно они начинались стихами из Библии и заканчивались вопросом, молюсь ли я так, как она меня наставляла. Между строк я мог прочитать, что она отчаянно беспокоится за меня. Я, как мог, утешал ее тем, что все идет хорошо и мы полны веры в нашу победу. Не было никакой необходимости волновать ее.
Среди прочих новостей моя мать сообщала мне, что два дня спустя после моего отъезда, когда я добирался до Марбурга, возвращаясь на базу, наш городок подвергся варварской бомбардировке союзной авиацией. Воздушный налет уничтожил железнодорожную станцию и поезд, в котором я должен был ехать. Если бы я не был наказан за свое неисполнение приказа доктора, то оказался бы в этом поезде и попал под бомбардировку. Еще один пример везения, которое я испытал на этой войне!
Другие члены нашего экипажа, однако, провели свой отпуск далеко не так беззаботно. Многие из них, особенно те, которые жили в Берлине, Франкфурте-на-Майне и других больших городах, большую часть своего отпуска были вынуждены скрываться в бомбоубежищах. Истории, которые они рассказывали нам о жизни под крыльями союзных бомбардировщиков, далеко не радовали. Главной идеей бомбардировок было подорвать наш боевой дух, но я могу сказать, что, видя страдания наших семей и друзей, это лишь вдохновляло нас сражаться еще упорнее.
Мы работали как сумасшедшие в течение последующих двух недель, чтобы подготовить U-505 к назначенной дате выхода. Вместе с тем мы не спускали глаз с рабочих верфи, чтобы заметить малейший акт саботажа. Они чувствовали наш постоянный контроль и из-за этого обижались на нас. Нас это ничуть не волновало. Лучше перебдеть, чем недосмотреть.
С 18 ноября мы начали загружать нашу лодку торпедами, провизией и другими необходимыми материалами. Несколько новых парней, влившихся в экипаж сразу после выпуска из школы подводников, заметили вслух, что наша лодка испускает аромат как бордель, благодаря одеколону «Колибри», которым мы опрыскивали нашу запасную одежду и себя.