После войны некоторые германские журналы сообщили, что Феликс в самом деле поделился с американцами важной информацией. Они также поведали, что он скрывался после дня победы, а теперь живет в Польше. Я никогда не верил всем этим журнальным историям и провел несколько лет в поисках старины Эвальда. В конце концов я нашел его, живущего тихой, спокойной жизнью в Западной Германии, несколько южнее Ганновера. В продолжительном интервью с ним он поклялся, что никогда ничего не рассказывал нашим захватчикам. Позднее, во время воссоединительной встречи в Чикаго, у меня был разговор с одним бывшим американским рядовым, служившим в свое время экспертом по электронике в оперативной группе Гэллери. Он подтвердил, что не получал от Эвальда никаких ценных сведений. Я надеюсь, что эта книга поможет восстановить правду относительно этого несправедливо опороченного человека.
Через пару дней другой корабль взял на буксир U-505. Это был очень горький момент, когда наша любимая лодка исчезла за горизонтом, направляясь к неведомой судьбе. Мы никогда ее больше не видели, по крайней мере до тех пор, пока она не была выставлена как экспонат Чикагского музея науки и промышленности через долгое время после окончания войны.
Следующие три недели были жарким, подавляющим все желания адом, когда мы медленно двигались на запад. Жар, идущий от двигателей «Гуадалканала», был непереносим. Мы прижимались к прутьям открытой стороны нашей клетки в отчаянных попытках хоть немного ослабить жару.
В один из дней я обнаружил маленький кусочек карандаша, не более ногтя большого пальца руки, рядом с прутьями нашей клетки. Несколько позже к одному из прутьев клетки был прикреплен кусочек бумаги, и я схватил его. Наконец-то у меня был материал, в котором я нуждался, чтобы бежать из моей тюрьмы, хотя бы мысленно. Я начал коротать часы заключения, рисуя маленькие наброски моего дома и нашей U-505. Американский моряк, которого я знал только по имени Джордж, увидел набросок нашей лодки и попросил меня нарисовать еще один для него в качестве сувенира. На следующий день он принес мне еще бумаги и карандашей, и я начал тайное надомное производство, торгуя набросками за сигареты и дополнительные порции пищи. Эта система бартера достигла своего апогея, когда мы были помещены в концентрационный лагерь в штате Луизиана, там почти каждый из нас занимался в свое свободное время тем, что делал различные небольшие поделки для обмена с лагерной охраной.
В конце июля мы наконец прибыли на Бермудские острова. Когда мы выбрались из клетки и ступили на твердую почву, это стало мигом неописуемой радости для всех нас. Мы были официально объявлены военнопленными, а затем размещены в концентрационном лагере. У меня теперь была новая бирка, на которой было написано: LANT 13 GNA. Через несколько дней свежий ветерок и хорошая еда вернули большую часть здоровья, которое было потеряно в адской клетке «Гуадалканала».