Несколько минут Берти молчал, а когда заговорил, то стало ясно, что его заботит.
— Можно ли рассчитывать, что эти люди не проболтаются?
— Дав слово принцу Уэльскому?
Это, похоже, удовлетворило его, поскольку с минуту Берти сидел молча, потом спросил двоих других собеседников, как им план. Они, разумеется, запыхтели в знак сомнения: Уильямc опасался, что Каммингс откажется подписать, Ковентри беспокоился за исход в целом. Согласятся ли Лайсет Грин и К>о, вопрошал он, и Берти приглушенно фыркнул.
— Согласятся! — буркнул он, подводя черту.
После чего они занялись подготовкой собственно документа, оказавшегося довольно простым, и обсуждением способов доведения его до виновной стороны. Берти предложил мне присоединиться к Ковентри и Уильямсу, но получил скромный отказ.
— Я не дипломат, сэр, — говорю. — Слишком прямолинеен для такой работы. Его милость и Оуэн лучше справятся без меня. Кроме того, — продолжает честный старина Флэши, — Камминг меня не любит. Понятия не имею, почему, но факт. Нет смысла его раздражать, так что чем меньше будет про меня упомянуто, тем лучше.
И знаете, Уильямc прямо-таки затряс головой, расчувствовавшись, а Берти пошел еще дальше, проводив меня одобрительным похлопываньем по плечу. Еще более щедрыми оказались его эмоции час спустя, когда он вызвал меня к себе (как раз когда я уже собирался заглянуть). Принц сидел на краю кровати в халате, с бокалом в руке и сигарой в зубах, усталый, как пес, но довольный трудами на своей ниве.
— Итак, он подписал! — радостно объявляет он.
Берти взял и протянул мне документ — всего несколько строчек с кучей подписей внизу, включая верхнюю — «У. Гордон-Камминг» — и закорючку самого принца.
— Не без отчаянной борьбы, как доложил Оуэн Уильямc. Твердил, что это расценят как признание вины, но уступил, когда его поставили перед выбором: либо подпись, либо крах. Угощайтесь, Флэшмен, — он указал на графин и коробку с сигарами, — и присаживайтесь. Избави боже меня снова пережить такой вечер — после обеда даже глаз не сомкнул, — и с удовольствием отхлебнул вина. — Если честно, я совсем не был уверен, что он подпишет, но вы-то все знали наперед, хитрый стреляный воробей!
И подмигивает мне.
— Ну, сэр, у него ведь не было особого выбора, правда? Принимая в расчет все обстоятельства, он должен считать, что легко отделался.
— Так же думает и Лайсет Грин, хотя ему хватило ума не озвучивать свои мысли. О да, все свидетели тоже расписались, как видите. — Берти уставился на бумагу, качая головой. — Должен признать, непросто невиновному было бы взять и подмахнуть такое... И все же... — его поросячьи глазки впились в меня. — Есть, по-вашему, хоть малейшая вероятность того, что Камминг говорит правду?