— Вы не дождетесь иных благодарностей, кроме потока проклятий, — беззаботно отвечает поэт. — Честное слово, доктор, даже без тщательного осмотра мой нос может сообщить вам больше, нежели ваши пальцы. Этот парень находится под необоримым воздействием спиртного — причем не лучшего качества, склонен я полагать, — продолжает он, склоняясь и принюхиваясь к парам, поднимающимся от моей облитой груди. — Именно. Американский бурбон, если не ошибаюсь. Вонь совершенно характерная. Вы могли бы заметить, что для натренированного обоняния каждый спиртной напиток обладает своими особыми чертами. Кажется, ранее я уже привлекал ваше внимание к существенной разнице между насыщенным, приторным запахом рома и более тонким, сладковатым ароматом джина. Ну, что скажете? — подытоживает этот удивительный сумасшедший.
Бейлиф, с такой непозволительной свободой обошедшийся с моей кистью и челом, решил было приподнять мне веко, но задумался. Следующие его слова повергли меня в состояние паники.
— Господь милосердный! — восклицает он. — Мне кажется, я знаю этого человека... Впрочем, нет, это невозможно! Однако у него такое удивительное сходство с одним старым генералом... Э-э... как же его зовут? Ну помните, он еще сыграл выдающуюся роль в Хартумской истории, с Гордоном... Да-да, а много лет назад сделал имя в России и во время Мятежа получил крест Виктории и рыцарские шпоры... Фамилия прям вертится на языке...
— Дорогой друг, — говорит пронзительноголосый поэт. — Ума не приложу, кто этот ваш генерал — едва ли имеется в виду лорд Робертс, — но мне сдается, что он, скорее, предпочел бы ночевать у себя дома или в клубе, а не в этой подворотне. Кроме того, — устало продолжает высокий, подходя чуть ближе, и было чертовски неприятно, чувствовать, как эта парочка разглядывает меня в сумраке, пока я пытаюсь изобразить полную невменяемость, — кроме того, этот человек скорее моряк, чем военный. И не англичанин, а американец или немец. Скорее всего, последний, хотя, без сомнения, совсем недавно побывал в Америке. Он известен полиции, работает в настоящее время корабельным стюардом или на какой-то подобной мелкой судовой должности — я склонен считать, что он опустился даже по сравнению и с без того скромным началом. А еще — или я сильно ошибаюсь, — к началу следующей недели он окажется уже в Гамбурге, если, разумеется, не очнется до отхода корабля. Ничего более, — заключает этот невежественный всезнайка, — из имеющихся признаков заключить не могу. Кроме факта, разумеется, что сюда он попал через Пикадилли-Серкус.