Прежде чем я успел открыть рот, заговорил Джо:
— Маленькая оговорка... — начал было он, но закончить ему не дали.
— Неужели ему требовались когда-то оговорки? Может быть, в Пекине, а, Гарнет? Или при Балаклаве, при Канпуре или в Кабуле? — Гордона и так трудно было назвать тихоголосым, а в возбуждении он практически перешел на крик, заставляли остальных пассажиров удивленно оглядываться на нас. — Все, что ему требуется — это приказ и свобода действий! Так ведь?
Момент был отчаянный, но неожиданность происходящего все еще лишала меня дара речи — таков, признаюсь, был эффект, который оказывал «Китаец», когда входил в раж. Он обрушивался на тебя, придавливая монолитом своего тщеславия, глухой ко всему, кроме собственных доводов. Всего пять минут назад я любовался хорошенькой спинкой, ожидая, пока Фред с Джинджером разыщут мой багаж, и вот этот пышущий рвением зелот уже задраконивает меня принять участие в бог весть каком отчаянном предприятии. И это Махди называют они фанатиком!
— Погодите-ка, Чарли! — выдавил я. — Мне... мне надо найти свои вещи, черт побери! И... и я не успел даже повидаться с женой и... и...
— Багаж можно переслать! Ха, да при вас есть все необходимое! И Уолсли может заглянуть к вам домой и передать извинения, правда, Гарнет? Да и не навсегда ведь мы уезжаем, верно? К тому же, насколько я знаю прекрасную Элспет, — весело продолжает Гордон, — она никогда не простит вам, если вы откажетесь! Будь она здесь, сама провожала бы мужа в поход!
Это, кстати сказать, святая правда. Долг для Элспет был превыше всего — особенно когда выполнять этот долг предстояло мне. Не раз и не два она выпроваживала меня в Индию. Со слезами, разумеется (хотя что она творила, отправив меня на жерла орудий, с теми ухмыляющимися лягушатниками после Мадагаскара, я даже представить боюсь). Но сейчас одна мысль о ней, находящейся всего в паре миль, о ее сияющей улыбке, о ее любящих голубых глазах, о радостном крике, с которым она побежит ко мне, такая прекрасная — во сто крат прекраснее всех этих сановных любовниц, на которых я растрачивал предыдущие недели... Нет, к черту Гордона, этого самовлюбленного безумца, пытающегося в буквальном смысле за пуговицу втянуть меня в свое жуткое предприятие! И только я приготовился топнуть ногой, как заговорил Кембридж.
— Ситуация необычная, — заявляет он и качает своей жирной башкой — но отнюдь не отрицательно. — Но даже так... Ладно, не будем ходить вокруг да около... если вы уверены, Гордон?
— Еще как уверен!
Конечно, он всегда был уверен, и вряд ли эту уверенность могли поколебать сомнения всего-навсего внука Георга III. Этот выскочка прямо-таки нахмурился на них — главнокомандующего, министра иностранных дел и величайшего солдата своего времени (который тащил за ним сумку, Господи спаси!)