И так я беседовала с ней о том, что узнала о менструальном цикле, показывала ей великолепные картинки с изображениями того, что происходит внутри тела женщины в момент овуляции.
Мать одной моей подруги подарила нам чудесное собрание буклетов, выпущенное фирмой по производству гигиенической продукции примерно 30 лет тому назад. Мы с дочерью читали их, смеясь над старомодными позами, которые казались нормальными лишь во времена моего детства.
В процессе чтения мы узнали, что у многих девочек начинаются небольшие выделения из влагалища за год-два до менструации. Я сказала дочери, что когда у нее начнутся месячные, я подарю ей кольцо с опалом, которое всегда носила на левой руке и которое она когда-нибудь передаст моей внучке. Но когда у нее появились первые признаки выделений, мы обе так возликовали, что я сразу же подарила ей это кольцо. (После начала менструаций она получила еще одно такое же.)
Спустя несколько часов после чтения я сидела за пишущей машинкой и вдруг услышала крик из ванной: «Мама, угадай-ка, чего у меня 21 штука?»
В то время у нас была беременна кошка, и на несколько мгновений я потеряла дар речи при мысли о рождении 21 котенка. Но это были не котята. Моя дочь сосчитала волосы у себя на лобке.
Время, потраченное нами на изучение тем менструации и полового созревания, было сторицей оплачено. Дочь снова стала восторгаться переменами, происходящими в ее организме. Уже одно ее здоровое отношение к своему телу сделало наши дискуссии заслуживающими одобрения. Но были и другие изменения. Во-первых, отношения между нами значительно улучшились. Нам снова стало легко и просто общаться друг с другом.
У дочери не возникла чудесная страсть к уборке своей комнаты или что-то в этом роде. Мы продолжали ссориться, но наши ссоры имели под собой жизненную основу. И спорили мы по вопросам, которые стоили того. Прежние обиды и напряжение ушли из наших отношений, не говоря уже о взрывных спорах.
Но самым поразительным оказалось то, что поменялась роль, которую брала на себя моя дочь в детских играх. В книге «Моя мать — моя сущность» Фрайди пишет, что мать терялась перед растущей сексуальностью дочери, что она ничего не говорила ей о менструации и изменениях, происходящих в ее организме, что дочь воспринимала это как пренебрежение к своей женской сущности и сексуальным началом.
Пассивное отношение матери к столь важным аспектам натуры, как женственность и сексуальность именно в период, когда они начинают проявляться через изменения тела, оказывает весьма отрицательное воздействие на дочь. Она чувствует, что ее отвергает человек, к которому она больше всего привязана, и пытается самостоятельно обрести контроль над своей эмоциональной жизнью, разыгрывая перед родителями психодрамы отторжения. Эти сцены можно сравнить с тем, что происходит у кур. Самая большая и наглая курица отгоняет меньшую от миски с едой, обиженная платит тем же другой, поменьше, и т. д. Девочка не может прямо противостоять матери. Она слишком мала, беззащитна и уязвима, поэтому по классическому закону вымещает зло на ровеснице. Или использует любую возможность отыграться за нанесенную обиду в знакомых всем нам играх, где ребенок исполняет роль то лидера, то сообщника, то жертвы.