Подруга выглядела как ребенок, обманувшийся в ожиданиях. Не сдержался и чмокнул ее в нос, поделился:
— Хорошо представляю, каково это. Серьезно, последние три дня только и мечтаю, чтобы выспаться.
Ника обвела выразительным взглядом окружающую нас красоту, где даже живые бабочки порхали — с ними, кстати, имелась отдельная дикая история. Погладила меня по щеке и понимающе улыбнулась:
— Принимается. Ты и правда выглядишь замученным.
Вот спасибо за комплимент! Еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Госпожа непосредственность в действии.
— Голодный?
Задумался и понял, что действительно последний раз ел в обед, кивнул:
— Есть немного.
Меня тут же поволокли за стол, наложили полную тарелку угощений. В перерывах перезнакомили со всеми, кого я не знал. Было весело и комфортно, словно я провел в этом мире пусть не всю жизнь, но добрую ее половину уж точно. У Игоря оказалась в противовес сестре спокойная и уравновешенная жена, которая совершенно не докучала. Арман рассказывал невероятнейшие и забавные истории из жизни, будто менестрель, способный увлечь фантазией в совместное путешествие. Марина и Дмитрий в основном занимались друг другом, остальные ребята гармонично дополняли царящую над нашим столом дружескую атмосферу. Периодически я ловил на себе задумчивый взгляд Вероники, но не стремился приставать к ней с вопросами.
Время стремительно таяло, но мы не замечали его бег. Общались, смеялись, танцевали и с живейшим интересом следили за всеми предложенными программой развлечениями. Я придирчиво и даже немного ревностно подмечал, как мои идеи воплощались в жизнь другими. Остальные просто наслаждались действом, беззаботно провожая уходящий год. К нашему столу подходили и Джамшуд, и Бородатый Джо, я с удовольствием представил их… друзьям. Друзьям ли? Что-то подсказывало: некоторых из присутствующих, по желанию или без, мне предстоит надолго впустить в свою жизнь. И, тролль меня обними, данная мысль не вызывала раздражения. В чужом мире, где я потерял все, что имел, именно эти лица стали моим окружением и опорой.
Такие разные, но каждый со своим огнем в сердце. Я чувствовал, что меня приняли. И если отбросить в сторону привычное брюзжание внутреннего голоса, то, по большому счету, я тоже их принял. Можно было сколько угодно ехидствовать над вреднющей Мариной, но случись что — приду ей на выручку. Непоколебимый, как скала, Игорь сражался за нас, подобно преданной виверне, и за его иронией в свой адрес я ощущал поддержку. Далеко не простой Крылов и другие — все они оставили свой след в моей новой непривычной жизни в шкуре человека. И сейчас, поднимая бокал под мерные удары главных часов страны, я искренне радовался.