— Мадмуазель, просим! Или не пьете пиво? Чего тогда изволите? Бренди? Кальвадос?
— Заглохни! — сказала я и, небрежным движением отодвинув его в сторону, прошла в общую комнату.
Он застыл от неожиданности:
— Ты мне… указывать?
Смешно! Кажется, все они здесь помешались на том, чтобы им никто и ничего не указывал. Тоже все этакие свободные, самостоятельные личности! Вслух я отрезала:
— Не твоего ума дело. Только запомни: со мной так не разговаривают.
Что-то подсказало мне — лишь подобный тон они примут за нормальный. И не ошиблась. Рыжий снова загоготал. И Дина вышла из кухни, смеясь: «Усек, Сирота?»
Сирота не на шутку рассвирепел:
— Нет, вы подумайте! Появилась принцесса и давит на психику! Да я с детства убивал принцесс из рогаток.
Звонок прервал его тираду, оснащенную перлами из лексикона Остапа Бендера. Лариса пошла открывать.
— Здорово, — послышался басок, и я вздрогнула: Бурков! А он начал бодро, но осекся: — Кулагина? Ты что здесь?
— Скажите на милость! — фыркнула Дина, уже одеваясь в коридоре. — Как всем интересно! Сам-то зачем явился, рыцарь? Опять, Ларь, поди, тебя в кино приглашать. А вчера — по-рыцарски от своих умотал?
— А я говорил им — не надо идти.
— Говорил! А потом бросил? Они — в КПЗ, а ты — чистенький? Чистенький! — повторила она, и столько было в ее голосе презрения, что Бурков поджал губы — они стали у него тонкие-тонкие, а серые глаза пожелезнели. — Спасибо скажи, некогда с тобой сейчас возякаться, а то бы я… А на даму сердца не рассчитывай, у нас с ней сегодня вечерок занят.
— Как занят, где? — всполошился рыжий. — А ну, стой! Если опять в ресторан с кем подашься, схлопочешь.
— Не пугай. — Дина взялась за ручку двери. И вдруг игриво ударила рыжего по широкой груди ладошкой. Рядом с ним она казалась совсем хрупкой, изящной. — Переживешь, ржавый гвоздик! А ее устраивать надо. И если посидим с кем вечером, нас от этого не убудет. И тебя тоже. Так что в кино ее приглашай, — повернулась она к Буркову, а кивнула на меня.
— Да не в кино я, — сказал Н. Б., даже не взглянув в мою сторону. — У водников танцы, думал, весь наш косяк туда.
— Вот и мотайте, — одобрила Дина. — Только без нас. Ее веди, — снова показала она на меня взглядом. — Самый раз такому рыцарю принцесса. — И, засмеявшись, вышла.
— Дрянь ты все-таки! — рванулся вслед за ней рыжий, но дверь захлопнулась. Рыжий поплелся назад к столу, повертел одну за другой бутылки. — Эй, Сирота, сгоняй за банкой.
— С превеликим! — усатик изогнулся, выставив ладонь лодочкой. — Лютики-цветики.
Рыжий покосился на Буркова: