— Какая разница. А Динка?
— Один цветок — еще не весна.
— Послушай, Маратик. Оставь свои восточные мудрости для лучших времен. И хочешь знать — с Ларисой уже не весна, а осень, зима и снег, вьюга, замерзнуть можно!
— Да что ты паникуешь? — Он отбросил в сторону кисточку. Спокойный, спокойный, а взорвется — хоть шашлык на щеках жарь. — Научилась у своей Виктории Еремеенко — все вам сразу подавай!
— А ты долго раскачиваться любишь, — сказала я, сообразив, что не зря он сравнил меня сейчас с Викой — должно быть, досталось ему от нее за что-то. Вот и хороший вроде комсорг, а лентяй несусветный — приходится все время подгонять да подстегивать.
Он готов был уже пойти со мной, да тетя Ася попросила помочь по хозяйству. «Подождешь?» — спросил он.
Я не хотела маячить перед Динкиными глазами в магазине. Как комсорг он должен был встретиться с Нечаевой один на один. И поговорить с ней по всей строгости. Мне хотелось лишь поскорее узнать, чем их разговор завершится. Поэтому я взяла с него слово: после встречи с Ларисой он зайдет ко мне. Или позвонит.
И ушла. На прощание тетя Ася все же вручила мне охапку пунцовых роз. Марат шагал со мной до калитки, вдруг хлопнул себя ладонью по лбу:
— Погоди! — Он побежал назад по асфальтовой тропке к кирпичному дому, прикрытому сеткой голых веток яблонь и груш. — Получай, — протянул он мне, вернувшись, листок. — Новое письмо от «бывуча» Заморыша. Тоже берем в летопись. А ты опять ответ сочини.
— Все сочиню, — сказала я. — Только сделай, как уговорились.
Он уверил:
— Лучше глаза лишиться, чем доброго имени!
«Дорогие ребята!
Если бы вы знали, как я обрадовался, когда получил ваше письмо. Правильно: такая у нас Аннушка! Из-за нее я и с вами будто давно знаком. А от нее я тоже получил — из Анапы: дочка лечится, все в порядке. И есть у меня теперь адреса моих товарищей — как вы зовете, «Аннушкиных «бывучей» — она прислала. Я написал уже Майе Федотовой, Герке-Козлику и Сереже Мосягину.
А вам пишу с особым чувством — потому что о школе вспоминаю с нежностью, даром что бросил ее, дуралей, с восьмого класса. И вот вы погрозились: «О своих недостатках расскажем потом». А я думаю: да какие у вас недостатки? Учись да учись — и вся недолга! Тем более что один из вас — математик, другой — физик, третий будет журналист, чуть не каждый, наверное, выбрал себе по вкусу, не то что когда-то я — кинулся со школьной скамьи в жизнь, не ведая, кем хочу быть, и трепало меня, как щепку, натерпелся из-за этого немало. Теперь хоть приткнулся. На такой технике работаю — душа поет! Специальность — и в «гражданке», для мирной техники, подойдет.