— А мы без тебя скучали. Тосковали. Угу, угу. Но не мог же я тебя, это, не отпустить! Как твой нарыв? Тебе вскрыли нарыв?
— Да, да, вскрыли, — закивала Юля и с облегчением сказала матери: — Как хорошо, что меня Степа отпустил!
— Еще бы! Ма повре фий! — Нина сделала брови домиком. — Иди ко мне, покажи. Сейчас болит?
Юля схватилась рукой за плечо, будто прикрывая больное место, но Степа вмешался вовремя:
— Нарыв на ноге — это ж! Ух! Как неудобно, когда нарыв на ноге!
Юля мигом опустила взгляд вниз. Из-под джинсов выглядывали две маленьких и вполне здоровых на вид босых ступни. Левая ступня нервно дернулась. Все посмотрели туда же, куда Юля.
— Но хотя бы не на пятке! — нашелся Степа. — Ведь у тебя нарыв был выше… ну да, ага. Где он там? На бедре! На бедре, правда?
— Именно, — мрачно ответила Юля.
— Ты еще говорила, что больно сидеть. Да! — сказал Степа, смакуя свою крохотную месть. Его раздражало, что Юля не может набраться смелости и попросить мать помочь им с Ясей.
Юля непонимающе прищурилась. Степа развернул ее спиной и затыкал пальцем в левую ногу чуть ниже попы.
— На бедре сзади нарыв, ага! Поэтому только стоя! — весело объяснял Степа, обращаясь к теще.
— Ой! — запоздало ойкнула Юля.
— Что?
— Осторожно, — отвела его руку Юля. — Там еще болит… под повязкой.
Степа отодвинул Ясю, с интересом возившего ладошками по луже на полу, и вытер ее тряпкой. Затем, немного подумав, вытер Ясины ручки о свою рубашку и на этом счел свою миссию выполненной. Тем временем Нина воскликнула:
— Но почему ты не позвонила мне, не сказала? Я бы примчалась!
Юля неопределенно покачала головой.
— Мм… А ты могла бы посидеть с Ясей?
Она взяла сына на руки. Веселый голопоп тут же дернул ее за каштановую прядь.
— Сидеть? Хочешь сделать из своей матери наседку? — вспыхнула Нина Яковлевна. — Когда у меня такой кавардак?! Если бы ты звонила мне чаще, ты бы знала. Что ни день, то зачет, экзамен, эти бесконечные стопки рефератов, а еще дипломники! Про гадюшник на кафедре я промолчу. Я к вам сейчас еле вырвалась!
Юля вздохнула и прислонилась к буфету.
— Я понимаю… Мы думали, знаешь… может быть, уже взять няню?
В присутствии матери голос Юли становился тоньше, будто она из взрослой женщины превращалась в девочку десяти лет.
— Импосибль! — фыркнула Нина.
— Почему же, извините, импосибль? — влез Степа.
— Потому что, извините, аржан! — Нина потерла пальцы в щепотке. — Няня, этот атрибут красивой жизни вам не по карману. Если только у тебя не обнаружился дальний родственник, жаждущий передать свои миллионы.
— Нет! — в один голос ответили Степа с женой.