— Да? — хмыкнул сын. — Почему я был не в курсе?
— Это были взрослые разговоры. В общем, он хотел в Москву, ему было бы так удобней. Соревнования и так далее. Ему Москва нравилась. А мне, как ни странно, — нет. Мы однажды с ним остановились у знакомых, на улице с прекрасным названием — имени Миклухо-Маклая. Мол, куда только не заберется русский путешественник!
— Знаю-знаю. Не сказал бы, что это край света.
— Сейчас — может быть. А тогда это была глушь. Только что выстроенный спальный район, голый, с чахлыми кустами, до метро на автобусе полчаса… Я представила себе, что мы переедем в этот загон, променяем на него наш чудесный дом рядом с парком, город, в котором я выросла… Нет.
— То есть, если бы не ты, я бы мог провести свои юные годы в столице?
— Я рада, что прожила жизнь в Домске. — Сын бросил на нее настороженный взгляд, и она поправилась: — В том смысле, что теперь уже вряд ли куда перееду. Даня, а ты не хотел бы вернуться сюда?
— Боже избавь! — передернулся Богдан. — О, смотри! Вареная кукуруза!
Он остановил веломобиль и купил сразу три початка, два себе, один матери. Есть стал на ходу, а Майя держала свой в руке, завернутый в салфетку.
Они свернули на аллею, идущую вдоль аттракционов, и через минуту Богдан затормозил возле качелей. Двое подростков раскачивали качели-лодку.
— Собираются солнце сделать. Может получиться. Эх, годы, мои годы! Ведь хотел бы я туда влезть! Но не буду. Ибо смешно.
— С каких пор тебя интересует мнение окружающих?
— Нет, момент упущен. Некоторые вещи хороши именно в десять лет, максимум в пятнадцать. Я когда-то мечтал, чтоб отец пошел со мной на эти лодки. С ним бы вместе я сделал солнце.
— А он не пошел?
— Ты же помнишь, у него вечно не было времени. На меня не было времени. Если он не уезжал на турнир, то уходил к друзьям, а если он был дома, то ему позарез надо было почитать книгу или газету.
«Он тебя любил», — хотела сказать Майя, но ее прервали — у Богдана зазвонил телефон.
— Вечер добрый, Борис! Как дела? Угу. Угу. Не поддается, значит? Понятно. Даже так? Ясно. Ничего, спасибо. Все, дела у меня. Счастливо.
Разговор явно Богдана огорчил. Он покусал немного губу, потом спросил мать:
— Кстати, ты не говорила со Степой?
— Ох…
Майя рассказала ему, что побеседовала и с внуком, и с его женой. Степа разобижен, а жена, оказывается, не меньшая упрямица, чем он, и воздействовать на него не хочет.
— Подожди, пусть пройдет пара недель, месяц. Пусть немного забудется твой неудачный визит. Тогда я снова поговорю.
— Не годится. Я здесь в Домске вечность сидеть не буду. А из Москвы, знаешь, когда закрутишься в работе, выбраться непросто. И вообще, я на день рождения к сыну хочу! Что это за абсурд такой — не позвать отца на свой день рождения!