— Ты хорошая, — лихорадочно шептала ей на ухо Юля. — Обернись, посмотри на свою дочку. Бог ты мой, кто тебя еще так любит? А ты хорошая мать, я вижу, что хорошая. Ты хорошая мать! — Она гладила ее голову бестелесной ладонью. — Ну послушай меня. Будь хорошей, ради нее. Это же не так сложно: просто будь рядом. То есть это сложно, да, но ты справишься!
Женщина отлепилась от стены и от Юли, сделала шаг на середину улочки-коридора, а затем выкрикнула что-то и побежала прочь. Через несколько секунд она скрылась за поворотом, и между стен узкого калле затихло эхо ее каблуков. Чумазая девочка стояла молча, остолбенев, расставив голые ножки. Юля промчалась через улочку на скорости брошенного камня, бросилась на колени перед ребенком, развела руки, чтобы обнять ее, но не посмела. Девочка замерла, как напуганный до крайности зверек, и смотрела в ту сторону, где исчезла ее мать. На щеке у нее был развод грязи в форме буквы «V» — почти такой же, как на стене дома рядом, ее губа чуть заметно дрожала, а расширившиеся глаза были серые с прозеленью.
Темное крыло махнуло перед Юлей Соловей, скрыло и оставленную девочку, и осыпающиеся стены калле, и весь древний город на воде.
А через десять минут, когда Юля вернулась в свой кабинет, ей позвонил Степа и сказал, что нашел няню.
За забором остановилось такси. Хлопнула дверь. К калитке подплыла ажурная белая шляпа. Не успел Степа, сидевший на траве, подумать: «Кто бы это мог быть?» — как голос бабушки развеял все сомнения.
— Соловьи, открывайте!
Он устроил бабушку в складном кресле в тени яблони. Перетащил поближе к ней старый плед — на нем сидел Яся и увлеченно разматывал рулон туалетной бумаги. Бабушка держала на коленях пакет с игрушкой, ожидая, когда можно будет вручить ее правнуку.
— Я вчера разговаривала с Богданом. Он еще неделю пробудет в Домске, — будто невзначай сказала она.
— Да? — прохладно спросил Степа.
— Ваша ссора просто нелепа. Пора это прекратить! Сегодня уже пятница, когда ты собираешься позвать его на день рождения?
— После дождичка, угу, после дождичка в четверг.
— Степа… — Бабушка устало оперлась лбом на руку, скрыв лицо за полями шляпы. — Я ведь старый человек…
— А-а, шантаж! Ба, ты крепче пирамид… Быстрый!
Степа отвлекся и упустил из вида Ясю, а тот уже топал на всех четырех конечностях к сарайчику в углу участка. Синяя дверь сарая в кои-то веки оказалась приоткрытой и обещала юному исследователю массу открытий.
— Стой, Быстрый!
Степа побежал за ним и увидел, как попка Ярослава, обтянутая колготками, исчезает в темном провале двери.