Абажур Даня еще вчера прикрутил. И повис в гостиной оранжевый цирковой купол с шелковыми фестонами. Пусть кто угодно другой скажет Богдану, что тот самый абажур был вдвое скромней и меньше, Майя разочаровывать его не намерена. Пусть тешится. Майя подманивает его к себе пальцем, спрашивает вполголоса:
— Даня, так у Степы с машиной проблемы? Почему он не…
— Откуда мне знать, с чем у него проблемы? С головой, не иначе!
— Ты же Алене сказал…
— А зачем волновать ее попусту? Жив-здоров этот паршивец, просто характер показывает.
Надежда Майи опадает, как пузырь, проткнутый спицей. Степа-Степа… Выходит, недостаточно того, что я на колени перед тобой встала? Как еще мне надо было просить, куда ниже падать?
Вернулись Юлия с матерью. Держат улыбки, не более убедительные, чем у клоуна-муляжа в фастфуде. В другое время Майя бы полюбопытствовала, кто кого, с каким счетом прошел матч (многообещающий новичок в левом углу ринга, в правом — потасканный чемпион, колышутся шелковые трусы, надуваются бицепсы, завывает распорядитель: делайте ваши ставки!). Сейчас не до этого.
Ясе пора на улицу и в коляску, спать. Юля подхватывает его: мы на часок, мы вернемся. Даня звучно чмокает внука в обе щеки, тормошит-щекочет. Двое беззаботных мужчин. Даня, я говорила тебе, что у Яси твои глаза?
Яся скрывается за дверью, а вскоре Юлин отец смотрит на часы: ох, уже? извините, работа… — И в воскресенье тоже? Не бережет вас редактор, — язвит Нина. Евгений прячет в чехол гитару, держа ее нежно, как любовницу. Вот он был — и вот его нет. Редкое умение исчезать. Когда он был, можно было его не замечать, а теперь Майя чувствует, что его тихое присутствие меняло состав воздуха. Полупрозрачный гость, легкая примесь ума и такта.
Нина с минуту крутит бокал, затем «вспоминает», что забыла отдать мужу ключи, и вылетает за ним. Оседлав помело, да. Ах, деточка, разве вы не знаете, что это пошло: следить за собственным мужем? Сами ведь пели: нравится, что вы больны не мной. Вот и держитесь этой версии.
Не об этом ли Даня шушукается с Ингой? Впрочем, какая разница! Стрелки встают на пять часов. Степа не придет, надо признать это…
Давайте я вас провожу до такси. — Я на троллейбусе. — Тогда провожу до троллейбуса.
Засобиралась Инга, а за ней и Богдан. В кресле остались свертки и пакеты с подарками. Передадите Степе? — Непременно.
— Даня, я пойду прилягу, — говорит уходящему Майя.
— Хорошо, радость моя. Я скоро вернусь, причем вместе со Степой. Где бы он ни был.
Улыбка у сына сладкая, а глаза щурятся, будто он во рту лимон держит. Злится. Надо бы Даню охладить, придержать… Не ссорьтесь, прошу! Но сил уже нет.