– Слушаю тебя.
– Раз уж у нас сегодня вечер откровений…
– О-о-о… – рассмеялась я, сделав поспешные выводы, – значит, ты сейчас поведаешь мне легенду о неприкаянном оборотне…
– Я хочу тебя.
– …который живет в Альва-Ар… Что ты сказал?
– Что ты мне очень нравишься, – смягчил признание Джетт.
– Взаимно, – не стала скрывать и я. К чему? Он ведь не идиот, видит, как я к нему отношусь. – Но ты не подумай, я не такая…
– Какая? – вкрадчиво поинтересовался лесник, притягивая меня ближе. Медленно, будто давал возможность передумать, вырваться, убежать. Но я ведь тоже не идиотка, чтобы отказываться от своего счастья, верно? – Яркая, как бабочка. Непредсказуемая, как ураган. Нежная, как подснежник. И желанная… моя. – Последние слова он произнес совсем тихо, и пока я млела от услышанного, резко подхватил меня, чтобы усадить на столешницу. Причем вид у него был такой, будто планирует отведать десерт.
– Эй! – возмутилась я, легонько треснув его по плечу. – Я не пирожное, чтобы тут сидеть!
– Разве? – усмехнулся Джетт, целуя мою шею. – Такая сладкая и… мм… аппетитная.
– Не ешь меня, дяденька Серый Волк, – хихикнула, откидывая назад голову и прикрывая от удовольствия глаза.
Хотелось шутить, чтобы скрыть неловкость, а еще, чтобы не растаять сразу, как упомянутое пирожное. Руки запутались в его волосах, то разглаживая жесткие пряди, то, наоборот, взлохмачивая их, сжимая. А Джетт продолжал ласкать губами мою шею, иногда чуть прикусывая изгиб или легонько дуя на кожу, что вызывало волну мурашек, разбегавшихся по телу. Это было волшебно… а еще безумно волнительно и чуть-чуть мучительно, потому что меня так и подмывало потребовать большего.
– Ты попалась, Красная Шапочка, – сказал он, добравшись до ушка. Кончик его языка скользнул по нежной раковине, и я прерывисто выдохнула, стиснув его волосы у самых корней. Не для того, чтобы оттянуть голову, просто рефлекс.
Одной ладонью Джетт поддерживал меня за спину, другая гладила мою ногу, неумолимо поднимаясь выше по испачканной краской коленке под сбившуюся от наших игр рубашку. Добравшись до тонкой полоски белья, он шепнул:
– Все-таки нашла свои вещи?
– Да. В стирке, – ответила я, с трудом сообразив, о чем речь, потому что ухо было одной из моих основных эрогенных зон, и от поцелуев там я могла потерять не только нить разговора, но и сознание. Особенно от ЕГО поцелуев.
Перед глазами все плыло, а мысли тонули в розовом мареве – том самом, с сердечками.
– Я отнес сумку с одеждой в гостевую спальню. – Джетт отстранился, чтобы взглянуть мне в лицо. – Она в шкафу.