— Любишь его, своего Коленьку, — Таня с улыбкой смотрела на подругу, удивляясь, что кто-то с такой нежностью и умилением может называть Коленькой бандита Соляка, который среди последних главарей района заслужил славу одного из самых свирепых в городе.
— Страсть как люблю! — Фира прижала руки к груди. — Так и съела бы его, котика, такой он весь хорошенький, моя золотая сюсюнечка! Больше, чем жисть, люблю.
Было видно, что Фира почти полностью растворилась в этой своей любви, кроме нее ничего не видит и не слышит, и Таня вдруг позавидовала подруге. Сама она так не могла, никогда.
— Актер, — сказала Таня, — Игорь Баламут. Здесь работал.
— Это я его сюда взяла — на свою голову! — Фира вздохнула. — А ведь он был хороший мальчик. Светлый. Слова никому не скажет дурного! Добрый был. Девки до него: Гоша то, Гоша се, а он никому и не откажет, кому чем поможет — кому делом, кому деньгами. Мухи не обидит! Золотой был мальчик, Гоша...
— Он кокаин употреблял? — спросила Таня, в голове которой не укладывался образ «золотого» мальчика с наркотиками.
— Ну так шо? — Фира передернула плечами. — Так кто сейчас не нюхает? И я иногда балуюсь! Так шо, за то осуждать?
— Где он кокаин брал?
— Ой, мало ли где взять можно! Были бы деньги — так на каждом углу.
— Где он жил? — Разговор пока был бессмысленным — не было объяснений, как «золотой» мальчик, который мухи не обидит, ворвался в ресторан и открыл огонь по людям. — И где он взял оружие для этого?
— Здесь где-то, на Пересыпи. Я точно и не знаю. Старуха-мать у него осталась, кажется, — Фира задумалась, — девчонки что-то говорили.
— Он мужчин любил? — прямо спросила Таня.
— Вижу, ты уже слышала. Да, он такой был. Ну и что с того?
— Кто был его последним любовником? Ты знаешь?
— Нет, конечно, — Фира вздохнула, — меня эти чекисты большевистские о том же спрашивали! А я не знаю ничего, правда. Я с ним говорила мало. У меня ведь таких, как он, — цельный вагон!
— Кто может знать? — допытывалась Таня.
— Та девчонок несколько, — Фира задумалась, — тебе очень надо?
— Очень!
— Так я порасспрашиваю... А ты денька через два приходи. Я все тебе и доложу.
— Точно доложишь? — Таня испытывающе смотрела на подругу.
— О чем базар! Зуб даю! — поклялась Фира.
Ида распахнула дверь, и Таня застыла, пораженная ее видом. Никогда в жизни она не видела ее такой! Ида словно вся светилась изнутри, а в глазах застыло никогда прежде невиданное выражение счастья.
— Ты в порядке? — Таня была удивлена настолько, что даже не решилась входить. Иду словно подменили, и перед ней стоял совсем другой человек — не та уставшая, замученная жизнью постаревшая женщина, провожавшая ее всего одни сутки назад.