Таня прекрасно поняла, почему Мейер Зайдер даже в самом своем потрепанном виде сумел произвести столь сильное впечатление на Иду. Ида — бесхитростная душа! Выросшая в самых дебрях, трущобах Молдаванки, вместо детства получившая грубость и жестокость улицы, она никогда не видела таких блестящих мужчин, которые относились к ней уважительно, а не как к полному ничтожеству.
Грязная и пестрая публика Дерибасовской, подгулявшие матросы, мелкие жулики, грубые бандиты сделали душу Иды непроницаемой для всех человеческих чувств, словно закрыв путь любым проявлениям эмоций. Раны в ее душе еще больше растравило неудачное замужество с грузчиком — грязным животным, не имеющим ничего общего с человеком. Сама огрубев, отупев от горя и разочарований, Ида закрылась как сундук, ключ к которому навсегда оказался потерян.
И тут вдруг появился постаревший и потрепанный, но все еще блестящий Зайдер, который как никто другой умел обращаться с женщинами и мог покорить любую, буквально поманив одним пальцем! Таня вспомнила, что еще в далекие времена славы Японца Мейер слыл жутким бабником и все время попадал в какие-то истории с женщинами.
Злую шутку сыграла с Идой судьба! Таня ни за что не стала бы ей говорить, что в те, далекие времена красавчик Майорчик, избалованный самыми роскошными дамами Одессы, даже не посмотрел бы на простую девушку с Дерибасовской, тем более с ребенком! Но жизнь, перетасовав людские судьбы как колоду карт, сделала свой собственный расклад, побив все козыри сразу. И то, что сохранилось от прежнего блестящего облика правой руки самого знаменитого одесского короля, навсегда привязало к себе наивную и бесхитростную Иду.
— Откуда ты взялся? — Таня первой нарушила затянувшееся молчание, вдруг сообразив, что пауза длится слишком долго.
— Из Умани. Сбежал с сахарного завода, — честно признался Зайдер.
— Тебя будут искать, — Тане не понравились его слова.
— Будут, — он криво улыбнулся, — да не найдут.
— Зачем ты здесь? — Таня нахмурилась. — Ходили разговоры в городе, что Котовский хочет тебя убить.
— Кому об этом знать, как не тебе! — недобро усмехнулся Зайдер. — Ты же спишь с правой рукой Котовского.
— Так, — Таня ждала чего-то подобного, — вижу, ты уже навел обо мне справки. Ты в своем репертуаре, Майорчик!
— А то ж! — Зайдер хмыкнул. — Шо я, швицер задохлый, шоб сунуться, как кур в ощип? Но ты ошиблась за то. Постный хипиш. Я тебе не враг.
— А кто? — Таня недобро смотрела на него в упор — появление Мейера ей не нравилось все больше и больше.
— Не враг, — повторил Зайдер, и она не поняла, кого он пытается убедить — ее или самого себя?