Тогда я сказал:
- Хватит! Ничего мы так не сделаем. Надо ехать за ребятами в лагерь.
Все согласились со мной. Галина осталась на месте, чтобы Вове не было скучно, а мы с Андреем взяли «Аврору» и, подняв два огромных столба брызг, помчались со скоростью шести километров в час по оранжевой от восходящего солнца реке. Я не помню, как мы доехали. Только мы были все мокрые от пота. Выскочив на берег, я зазвонил в колокол, а Андрюша бросился в дом, дико крича. Из дверей, изо всех окон посыпались полуодетые, испуганные ребята и вожатые. Выскочила Леля с одеялом на плечах. Я закричал:
- Скорее, Вовка Грушин тонет! Вэзьмите веревки! Возьмите багры!
Прошло ровно две минуты. Битком набитая «Аврора» неслась по реке. Каждый толкался и греб, чем мог, помогая колесам. За нами, сквозь заросли на берегу, ломая ветки, продирался весь лагерь.
По дороге я и Андрюша сбивчиво рассказали о случившемся, но никто нас толком не пенял.
Вот и «Марат». Спокойно застыл нал водой верх перископа. На борту лодки сидит Галина, посасывает из кишки и горько плачет.
- Где Вова? - спросила Леля.
- Тут, - указал Андрюша под воду.
- Сколько времени?
- Да часа три уже. Леля очень побледнела.
- Вовка, ты жив? - спросил я.
- Жив, - со дна речного ответил Вавка и добавил: - Холодно.
Прибывшие из лагеря ребята опасливо покосились на перископ.
И развернулись в широком масштабе «эпроновские» работы.
Пятеро лучших пловцов ныряли, стараясь подвести веревки под «Архимеда». Остальные тыкали в воду баграми и подавали советы. Стоял такой галдеж, как на птичьем дворе во время кормежки. Наконец, нашим водолазам удалось подцепить веревками корму и нос «Архимеда». Они выбрались на берег продрогшие, задыхающиеся, но очень гордые.
Несколько человек стали тянуть веревки вверх. Смолкли крики. Наступила полная тишина. Восемьдесят человек смотрели, как поднимается из воды труба перископа. И когда, наконец, появился зеленый верх «Архимеда», такое раздалось «ура», что, казалось, солнце подпрыгнуло.
Потом снова наступила тишина. Крышка люка на подводной лодке шевельнулась и открылась. Из отверстия выползла сначала одна нога, потом другая, затем торжественно и медленно выплыли вовкина спина, плечи и голова. Изобретатель был немного бледен и ляскал от холода зубами, но важности у него хватило бы на сорок капитанов Немо.
Вовка срочно был доставлен в лагерь.
Там ему переменили одежду и стали согревать чаем. Мы в это время жались в уголке и чувствовали себя очень скверно. Леля, проходя мимо, так на нас посматривала, что мы знали: будет крупный разговор.