Прошло несколько минут. Прошло полчаса. Наконец появились мокрые взлохмаченные головы Выдры и ее детей. Мама Выдра устало растянулась на теплом камне и, часто дыша, сообщила:
- Нет его в реке.
- Ты твёрдо уверена?
- Уверена.
- Искали везде? - спросил Мецан.
- Решительно всюду. От нашего взгляда ничто не ускользнуло.
Все молчали. И только временами слышались горькие всхлипывания мамы Лисы.
- Тут есть что-то загадочное, - сказал Кафявко.
- Настоящая загадка, - дополнил Сивко.- Если бы Лиско утонул, Выдра любой ценой нашла бы его в реке.
Пока Лиса плакала, Лисан растерянно смотрел на неё, не зная, как успокоить.
Солнце исчезло за хребтом Большой горы, и Тихий лес погрузился в сумрак.
С близкой скалы прокричала сова Тотка.
- Тотка, ты не видела сына Лисана? - спросил её Кафявко.
- Без насмешек! - обиделась Тотка - Сам знаешь, что днем я не вижу дальше своего носа!
- К сожалению, так! - ответил Кафявко и беспомощно опустил голову.
Над равниной показалась бледная двурогая луна. Под ней светящейся точкой стояла вечерняя звезда. И луна и звезда вместе были очень похожи на вопросительный знак, искусно вырезанный на ровном, ещё не совсем потемневшем небе.
Немного отойдя от осла, Лиско быстро побежал к реке. Воспоминание о прохладной воде, в которой можно вволю плескаться, сильно тянуло его туда. Лиско чувствовал себя счастливым. Это же был его первый самостоятельный выход из родительского дома: здесь мама Лиса не кричала «не делай этого, не делай того!», а папа Лисан не тянул его за уши, и, значит, можно было шалить сколько душе угодно… Лиско от радости несколько раз перекувыркнулся в траве. Не умея петь, он все-таки запел: - Ла-ла-ла, ла-ла-ла! Ла-ла-ла, ла-ла-ла! По мнению Лиски, мысль в этой песне была глубокой. Распевая, Лиско озирался по сторонам в надежде, что кто-нибудь услышит и похвалит его за прекрасное пение. Но вокруг не было ни души. Все жители Тихого леса ушли на концерт. Только одна гусеница, услышав песню, зааплодировала всеми своими сорока ножками и в этот миг упала с дерева на лист. Лист оторвался, его подхватил ветерок, поднял над деревьями и понес. Пока лист кружился, поднимаясь всё выше, гусеница погрузилась в глубокое раздумье. И ее неожиданно осенила мысль.
- Буду есть лист! - закричала она. - Он станет меньше, и ветер не сможет его кружить.
Это был сухой, неприятный на вкус лист, но хотелось жить, и она быстро пожирала его.
- Спускаюсь! - радостно закричала она и стала жевать еще быстрее.
Наполовину съеденный лист плавно опустился на траву. Гусеница победоносно отряхнулась, посмотрела на небо.