Я вытащил нож и отхватил горбушку. Откусил. М м м! Теплый ржаной хлеб из крупномолотой муки буквально таял во рту. Я не заметил, как сжевал все, и немедленно отрезал еще ломоть.
— Возьми! — протянул хлеб Салли.
— Я завтракала, мастер! — отказалась девочка. Она опустила взгляд и сглотнула.
— Хочу, чтоб ты попробовала. Кажется, хлеб кислит.
Салли схватила краюху и сжевала ее в миг.
— Хороший хлеб! — сказала, отряхнув со рта крошки. — Ничуть не кислый.
— Показалось! — сказал я. — Где тут молоко?
Искомое нашлось рядом. Я заплатил пенни, и мы выпили кувшин на двоих. В этот раз Салли не возражала. Я объяснил, что один не осилю, а кувшин требуется вернуть. Не пропадать же добру? Салли согласилась. Мы пожевали хлеба, запили его молоком, поочередно отхлебывая из кувшина, и я решил, что жизнь хороша. Похоже, Салли не возражала. Мы двинулись вдоль рядов, разглядывая и прицениваясь. Цены не вдохновляли. За фунт мяса с костями просили три пенни, за мякоть – все пять. Какие-то сморщенные овощи прошлогоднего урожая стоили пенни за фунт, и торговки не уступали. Относительно дешево ценились мука и яйца. Как мне объяснила Салли, прошлый год выдался урожайным, поэтому муки много. Что до яиц, то летом куры сами находят корм и хорошо несутся. Подумав, я купил пшеничной муки и два десятка яиц, заплатив за все пять гроу.
— Будете печь булки? — удивилась Салли.
— Увидишь! — пообещал я.
Разговаривая, мы подошли к повозке, в которой, возясь в соломе, повизгивали молочные поросята.
— Шесть пенни за каждого! — сказал хозяин, заметив наш интерес. — Поросята здоровые, растут быстро.
— Я не собираюсь держать свиней! — хмыкнул я.
— Так вам чтобы есть? — догадался хозяин. — Есть один хроменький, отдам за три. Вот! — он вытащил из соломы небольшого, но упитанного поросенка. — Видите, ножка сухая? На выращивание не купят, а есть сгодится. Берете?
— Это очень дешево! — шепнула мне Салли. — Только пусть сам убьет.
Я передал пожелание. Мужик ухмыльнулся, взял поросенка за задние ноги и с размаху треснул головой о край повозки. Поросенок взвизгнул и обмяк. Хозяин бросил убиенного нам в корзину и принял плату.
В следующей повозке лежала рыба. Я сделал стойку. Рыбу я обожаю. Но выпущенную слюну пришлось сглотнуть. Цену ломили неимоверную. Целый силли за небольшого сома!
— Что так дорого? — возмутился я. — Он же в реке плавал, растить кормить не надо!
— А королевский налог! — возразил продавец. — Шесть пенни за десять фунтов улова. Если ничего не поймал, то все равно плати. Стража следит.
— А если для себя?
— Без разницы! — вздохнул продавец. — Чем бы ни ловил: невод, бредень, паук, удочка или даже багор – все равно. Не заплатишь, присудят штраф. Два раза поймают – тюрьма.