Он взял ее руку и поцеловал.
– Бедный Саул Маркович, – сказала Марина. – А где он сейчас?
– Понятия не имею. Кажется, рисование преподает в школе. С чего начал, тем и закончил. Но где, как, в Москве, на периферии – понятия не имею. А жаль его, если честно. У него же был настоящий талант…
– Ты полагаешь? – насмешливо спросила она.
– Уверен, – почти зло ответил Алабин. – Огромный талант, просто поразительный талант живописца. Но он весь ушел в эти самые, штучки-дрючки. Школа формальных колористов. Пепельные девушки на розовом песке. Тупик. Только не Хлыновский, а творческий. Хотя, конечно, жалко. Ибо немалый талант. Но, как говорится, умная голова, да не тому досталась.
– Петя, подари мне этот стул, пожалуйста, – сказала Марина.
– Ради бога. – Алабин встал, подвинул стул к ней. – А зачем?
– Просто так. На память. На память о Хлыновском тупике, о веселой безденежной жизни, которую ты так прекрасно описал. Ты настоящий художник. Не только мастер кисти, но и художник слова, как я вижу. На память о Сауле Марковиче. Который сидел у мольберта на самодельном стуле. То есть на табурете со спинкой.
– Ага, – кивнул Алабин. – Так бы сразу и сказала. Теперь понятно. Вопросов нет. Извини, что сразу не понял, что тогда не заметил. Туповат-с. Из простых-с.
– Бог с тобой, – легко вздохнула Марина. – Саул Маркович – это совсем другое, он из другого мира…
– Вот! Вот! Мы всей страной строим новый мир, а если кто из другого, то уж извини.
Марина поморщилась:
– Какой ты странный. Он был другой меры, другого масштаба. Его нельзя было любить, как женщина любит мужчину. Да и ему не нужно было, я видела… Я просто радовалась, что рядом живет такой человек. Что я каждый день разговариваю с ним, а иногда даже посуду за ним мою… И потом… И потом, Петя, я же была с тобой! Я же была тебе как жена… А ты про меня черт знает что думаешь.
– Жена?
– Ну почти жена. Не придирайся к слову.
– Странно жизнь устроена, – сказал Алабин. – Саулом Марковичем восхищалась, восторгалась, преклонялась. Любила меня… или нет? Любила или нет? Неважно. Сама же сказала: «Была как жена», значит, любила хоть чуточку. А замуж вышла за Антона. Простите, Вадимовича. Профессора архитектуры, зам главного архитектора Москвы. Жизнь, одним словом. Ну что ж. – Он взял бутылку, поковырял ногтем залитую сургучом пробку. – Давайте выпьем на развалинах…
– Какие же развалины? Новоселье!
– Ты злая баба!
– Ладно, Петя, я пошла. Счастливо тебе, обживай свою жилплощадь и давай без самоедства.
– Злая баба! – закричал Алабин.
– До свидания. – Марина пошла к двери.