– Михална.
– В гости! – закричал Бычков, пытаясь ее усадить обратно. – В гости!
– Извините, пожалуйста, Анна Михайловна, – сказал Алабин. – Я действительно не вовремя, без предупреждения. Простите. – Он двинулся к двери. – Давайте в другой раз. Или вы с Алексеем Ивановичем сами ко мне заходите. Телефона у меня нет, так что просто так заходите, на огонек. Вот адрес. – Он достал из кармана блокнот и карандаш, написал, вырвал листок, положил на стол. – До свидания!
Повернулся к двери.
– Вино свое заберите! – крикнула Аня ему вслед.
Но он уже скрылся в коридоре.
Бычков сел на стул, оцепенело сидел целую минуту, наверное. Потом вскочил, заметался по комнате. Выбежал в коридор. Аня развернула конфету, понюхала, завернула снова. Подошла к кровати. Там на тумбочке стояло зеркало. Она поглядела на себя и скорчила злую рожу. Стукнула дверь, вбежал растерянный Бычков.
– Нету нигде. На остановке нету. Видать, в трамвай сел. Я, как по лестнице бежал, слышал – трамвай прошел.
– Нужен ему твой трамвай! – засмеялась Аня. – Его, небось, у дверей такси дожидалось.
– Да ты что?
– А то!
– Осрамились, – сказал Бычков, сжимая кулаки. – Добро бы перед кем. Художник, на всю страну известный, пришел, как к своим!
– Осчастливил! – снова усмехнулась Аня. – Продал картинку, тыщи загреб и пришел, конфеточек принес на три с полтиной, тьфу!
– Он что, обязан? – изумился Бычков. – Он же к нам, как к своим… Ты что?
– Разговаривать с тобой! – оборвала его Аня. – Только посуду изгваздали. Колбасу зря нарезал, заветрится. Ему просто выпить не с кем было.
В дверь постучали.
– Заходите! – крикнула она.
Это оказался Алабин.
– Я немного заплутал в вашей квартире, – сказал он.
– А как же. Девять комнат, коридор в три колена, черный ход, – усмехнулась Аня.
– Да, конечно, – сказал Алабин. – Я, наверное, попал на черный ход. Спустился, а там дверь заперта.
– Это я замок повесил, – невпопад сказал Бычков. – А то, знаете, ходят всякие.
– Вы, Анна Михайловна, совершенно правы. – Алабин спокойно поглядел Ане в глаза; она отвела взгляд. – Мне действительно некуда было пойти. Я был один, мне было обидно, что в такой хороший для меня вечер, все же не каждый день твою картину вешают в главном государственном музее… В такой вроде бы прекрасный вечер мне не с кем выпить рюмочку. Но у вас свои дела, я понимаю. С моей стороны бестактно вот так врываться… Еще раз извините.
Бычков втащил Алабина в комнату, подтолкнул к столу.
– Дорогой, уважаемый Петр Никитич! – Он быстро откупорил бутылку, разлил, втиснул стопку в руку Алабина. Шепнул Ане: – Давай на кухню!