Ночью он снова зашел в эту комнату. Зажег свет – там был матовый шар под потолком, и лампочка цела, и выключатель работал. Осторожно поднял пиджак, встряхнул, понюхал – пахло старым сукном, и только: запах человека выветрился совсем. Или человек был уж очень чистоплотный. Вытащил из кармана и примерил очки – смешно, почти как раз. И видно все так четко, удобно, приятно. Нет, не надо приучаться. Положил очки на одну из книжных стопок. В других карманах нашел синий карандаш и фантик от конфеты, и больше ничего. Книги все были на немецком и каких-то других языках. Перочинным ножиком взрезал шпагат, вытащил из связки тетрадку, раскрыл. Там были ряды цифр. Даты и цифры и какие-то химические слова. «Журнал научных наблюдений, лабораторная тетрадь, наверное», – подумал Алабин. Из другой связки, не взрезая ленточку, вытащил письмо. Московский адрес написан по-польски. Наверное, и письмо по-польски, да и вообще, порядочные люди чужих писем не читают. Польские марки с самолетиком. «Жаль, что я не собираю марки», – подумал Алабин. Сложил конверт пополам, углом впихнул обратно в связку. Встал, погасил свет, закрыл дверь.
Утром он вышел из подъезда, и его окликнули:
– Товарищ Алабин? На минуточку.
Мужчина, очень молодой, среднего роста и обыкновенной наружности, мельком показал красную корочку и пригласил присесть на скамейку во дворе. Присели. Алабин все-таки спросил:
– С кем имею честь?
– Сержант госбезопасности Хлудов. Товарищ Алабин, а вот зачем вы вскрыли дверь, которую вас убедительно просили не вскрывать?
– Электрическая сигнализация? – дернулся Алабин.
– А? – не понял тот.
– У вас там, наверное, были специальные провода, электрические контакты? Я открыл дверь, контакт замкнулся, и вам поступил сигнал?
– Да что вы, – усмехнулся этот, допустим, Хлудов. – Какая, к черту, сигнализация. Окно! Ночью в окне свет загорелся.
– Наблюдаете?
– Наблюдаем, товарищ Алабин, а как же. Такой дом. Такие выдающиеся деятели науки и культуры. Вернемся к вопросу. Зачем вы вскрыли комнату?
– А вы зачем медным пятаком дверь запечатали? – возмутился Алабин.
– Для простоты и надежности, – сказал Хлудов. – А то вы сами не поняли. У меня к вам, товарищ Алабин, вот какое дело. Вы все это барахло потихоньку стащите на помойку. Домработнице прикажите, пусть стащит. И будет у вас лишняя комната. Кстати, это комната для домработницы, если интересуетесь.
– У меня нет домработницы. Хорошо, я сам вытащу. Мы с женой и сыном. Но дайте мне письменное распоряжение от НКВД. На бланке, с подписью и печатью. Чтобы все по правилам.