– Василий!
– Да? – Вася появился в дверях.
– Подбери! – сказал Алабин. Вася выдернул мастихин из щели в паркете, протянул ему ручкой вперед, как положено передавать нож за столом. – Положи сюда. Сядь. Так. Он тебе никто. А я?
– Ты мне отец, – быстро заговорил Вася, – ты, ты, ты, ты, а не он, только ты! Зачем ты мне про него говоришь? Может, ты больше не хочешь, чтоб я был твой сын? Тогда скажи прямо. И зачем попрекаешь? Все время говоришь, как ты с тринадцати лет на лесопилке, содержал мать и бабушку, а когда я, в общем, первый заработок…
– Не кажи «гоп». Ты его еще не получил, свой первый заработок.
– Все равно! Начинаешь попрекать великими бескорыстными мастерами. А теперь, выходит, я плохой сын. А сам? Мы четыре года здесь живем, а ты маме даже отрез на платье не купишь.
– По-моему, это ты меня попрекаешь. Деньги лежат в ящике стола, вот, вот – открой, посмотри, проверь! Отрез. Да пусть она брильянтами обвесится, я только счастлив буду!
– А она не может сама в ящик лазать. У нас отец деньгами заведовал.
– Отрез, – тряхнул головой Алабин. – Чтоб я, значит, по магазинам бегал? По Мюрам-Мерилизам? Да я эти годы как вол, вот, посмотри, – протянул Васе правую руку, растопырив пальцы, – вот, не заживает, от краски. Мне кафедру живописи предлагали возглавить, так я отказался, потому что творить надо! Свое создавать! И зарабатывать, кормить семью, потому что эта кафедра, я посчитал, большая потеря в деньгах… Я первый в нашем роду художник. Тебе легче будет, ты следом пойдешь. Ты моя кафедра, мне других учеников не надо.
– Спасибо, – сказал Вася.
– Не за что, всегда пожалуйста! Обращайтесь!
– Да нет же! Я серьезно. Ты меня человеком сделал. Настоящую жизнь подарил. Мне мама так и сказала, когда мы к тебе переезжали. «В настоящую жизнь едем, в другую, как в другой город, а про старую жизнь забудь, Васенька».
– И ты забыл?
– Как было велено.
– С ума сойти, – сказал Алабин, пристально вглядываясь в Васю.
– Не смотри так! Не надо! Ты не понял!
Алабин взмахнул рукой, замолчал на полминуты, потом оживился, пододвинулся к Васе – на этот раз Вася сидел на диване, а он на стуле, – взял Васю за обе руки и неожиданно даже для самого себя сказал уже полную несусветицу:
– А вот, например, если мама вдруг полюбит Николая Евлампиевича Колдунова? Вот который сейчас приходил? У него квартира не меньше да еще дача в Снегирях. Член всяких комитетов и коллегий. Машина с шофером. А?
– Ты не смеешь так говорить!
– Да я просто обязан так говорить. Как честный человек, обязан объяснить, что я – отнюдь не предел вашей так называемой настоящей жизни.