– Блеск. Умница. Я с вас балдею, молодой человек. Сколько тебе за консультацию? – Она встала с кресла, подошла поближе, нагнулась и вдруг поцеловала Игната. В губы, но не сильно, едва прикоснувшись к ним своими губами.
У него в ответ защекотало в спине, за ушами и еще там, внизу.
Но он не снял руки с клавиатуры.
– Нисколько. У нас ведь оплата не поштучная, а повременная.
– Ладно. – Юля выпрямилась. – Ну а ты сам как считаешь, она его любит?
– Если да, то как-то по-странному. С другой стороны, «не странен кто ж?»
– Как думаешь, она хорошо трахается? А он? Им хорошо в этом смысле?
– Очень, – сказал Игнат. – Я это прямо вижу.
– Прямо видишь, как они трахаются? Только давай обойдемся без этого. Без рискованных описаний, а то закатают в пластик и поставят «восемнадцать плюс», а это мне не надо.
– «Восемнадцать плюс» и пластик – это если матом, – уточнил Игнат. – Как там пишут – «содержит нецензурную брань». При чем тут «брань»? Какие козлы! Брань – это же ругань, когда говорят: «Пошел ты на художника учиться! Чудило грёбаное, долбозвон злокусачий!» А когда просто матерные слова, это не брань, а лексика. Нецензурная лексика, вот так и надо писать. Да, так о чем мы? О том, что им хорошо в койке. Он с ней, если хочешь знать, из-за этого жил и женился на ней из-за этого. Очень захотел. Можем описать их секс во всех подробностях, но только без «нецензурной брани», и в пластик не закатают. Я думаю, у тебя получится.
– А как же мокрый носик? – возразила Юля. – Ты же сам говорил, как он увидел где-то у метро девочку, темненькую, с тусклыми волосами, робкую, и с мокрым носиком.
– Даже еще хуже, – согласился Игнат и начал развивать тему. – Перегородочка носа всегда у нее такая, красноватая и с раздражением. Она это место мажет кремом. От этого кажется, что у нее все время насморк. И еще там все время вскакивает прыщик. Она его мажет то йодом, то пастой Лассара. Йодом, когда выходит на улицу, а пастой Лассара – белой такой! – дома. Но и это еще не все, – с упоением продолжал Игнат. – У нее такая невротическая навязчивая привычка – все время трогать нос, то есть не нос, ты понимаешь, а вот это место, где перегородка соединяется вот с этим, ну, надгубьем. Она или трогает нос, или изо всех сил старается его не трогать.
– А это вообще можно вылечить, вот чтобы совсем? – спросила Юля.
– Сейчас можно. Сейчас есть разные мощные лекарства от аллергии. А тогда был один себе димедрол. Или пипольфен. И от него была сонливость. И еще сейчас есть разная психотерапия. А тогда не было ничего такого.