Кертис держит в правой руке две стопки с жидкостью янтарного цвета и одну протягивает мне:
– Бери.
Смотрю на рюмку в замешательстве. Меньше всего я бы сейчас хотела увеличивать содержание алкоголя в крови. Но веселиться так веселиться. Беру рюмку, чокаюсь с ним и, сказав: «Будь здоров!» – выпиваю.
Огненная жидкость обжигает мне горло и спускается ниже. Сдержав дрожь, я со стуком опускаю рюмку на барную стойку. Мужчина, сидящий через два стула от меня, подается ко мне. К своему удивлению, я узнаю старого мистера Перри, который работал в нашей школе уборщиком.
– Уже уходишь? – спрашивает он с улыбкой на багровом лице. – Чего так рано?
У меня кровь приливает к голове. Старик надо мной смеется. Думает, что я ухожу с Кертисом, чтобы «кувыркаться».
– Здравствуйте, мистер Перри, – слабым голосом отвечаю я.
– Эти девки про вас спорили, – говорит он, тряся морщинистым пальцем. – Я против поставил.
Понятия не имею, о чем старик говорит, но мне все равно обидно. Хочу спросить, на что он намекает, и в этот самый момент другой человек, сидящий за стойкой, поворачивается на своем стуле. Это мой отец. Он смотрит на меня с дальнего конца бара, скрестив руки. На нем выцветшая фланелевая рубашка. Выражение его асимметричного лица большинству людей непонятно. Но я-то знаю этот взгляд: отец разочарован. Во мне.
Рука Кертиса касается моего локтя:
– Ну? Пойдем?
Хочу сказать отцу: я ухожу не затем, чтобы с кем-то переспать. Кертис мой друг. Он меня уважает. Но отец уже повернулся ко мне спиной. Опять.
Мы с Кертисом идем в парк, вдыхая туманный ночной воздух. У светофора он берет меня за руку и не выпускает даже после того, как мы переходим на другую сторону. В этом трогательном жесте, дающем мне чувство защищенности, есть что-то отеческое. Хотя нет. Мой отец никогда не брал меня за руку.
Пытаясь выкинуть из головы тот разочарованный взгляд, невольно начинаю думать о загадочных словах мистера Перри. Дождь усиливается, будто вторя моему настроению.
– Ты расстроена, – говорит Кертис. – Когда мы выходили из бара, что-то случилось?
Смотрю на темное небо, подставляя разгоряченное лицо под прохладные капли.
– Духи прошлого. Из-за них я и не приезжала так долго.
– Хочешь об этом поговорить?
Качаю головой:
– Если честно, то нет. Но все равно спасибо. – С моего носа стекают капли дождя. – Я хочу домой.
Кертис поворачивает меня к себе лицом и заправляет мне за ухо мокрую прядь.
– Давай-ка спрячем тебя от этого ливня. Предлагаю выпить по чашке чаю у меня дома. Даже настаиваю. Может, заодно и о духах прошлого расскажешь. Или не расскажешь. Когда придем ко мне, обещаю больше ни на чем не настаивать, – говорит он, однако при этом его глаза смотрят на меня с мальчишеской надеждой.