– Ты специально меня на это толкнула? Ты знала, что Кейси, старик Перри и еще черт знает кто спорили, удастся ли Кертису меня уломать?
– Рик…
Надо отдать сестре должное: она выглядит обескураженной. Но я не спешу ей верить. Она подходит, чтобы обнять меня, – я отстраняюсь.
– Ты тоже на него поставила и потому уговаривала меня пойти с ним?
Кейт отшатывается:
– Да как ты могла такое подумать?
– А что еще мне было думать? – я хватаюсь за голову. – Я провалилась в кроличью нору. Я не знаю, где правда, а где ложь. И в таком состоянии, полупьяная, я впервые за много лет попыталась «разрядиться»!
– Дорогая, мне так жаль…
Отворачиваюсь, стесняясь слез, которые застилают мне глаза.
– Слава богу, что на самом деле секса у нас не было.
– Подожди… Чего?
– Кейт, я поверила ему. – Мой голос надламывается, но я заставляю себя собраться: сейчас нужно сердиться, а не хныкать. – Я поверила этому ублюдку! Вернее, я знала, конечно, что он кобель и хочет со мной переспать, – я с усилием сглатываю, – но думала, он действительно на меня запал. С тех пор, когда я нравилась мужчинам, прошло столько времени…
– Моя дорогая сестренка, – говорит Кейт, – я так рада за тебя!
– Рада?!
Она, улыбаясь, дотрагивается до моей щеки:
– Да, я рада тому, что, какую бы крутую бизнес-леди ты из себя ни корчила, в глубине души ты веришь в любовь.
В этот момент поток слез внезапно прорывает плотину. Кейт обнимает меня и говорит словами бабушки Луизы:
– Поплачь. Нашим сердцам, как и цветам, нужна влага, чтобы не засохнуть.
Через час я уже лежу, потирая заплаканные глаза, на ковре, а Кейт на диване. Она рассказывает мне о своем Максе и о планах на ближайшее лето. Я забрасываю ее вопросами, которые следовало бы задать несколько месяцев назад. На девяносто процентов мои мысли заняты сестрой, но оставшиеся десять по-прежнему крутятся вокруг Кертиса и тотализатора, устроенного в «Мустанге».
– Когда я с Максом, – говорит Кейт, – мы без конца смеемся. Я счастлива, Рик. Правда.
– А больше мне от тебя ничего и не нужно, Кейти.
Уже начав засыпать, я слышу, как она перерывает шкафчик в коридоре. Через несколько секунд возвращается в комнату с шестью рулонами туалетной бумаги. Я поднимаю голову:
– Кейт, я уже не плачу.
Она улыбается:
– Давай украсим дом Кертиса!
Я отмахиваюсь:
– Не выдумывай!
– Да ладно тебе! Он заслужил!
Улыбка освещает мое лицо. Идея сестры начинает мне нравиться.
– У тебя еще есть?
Кейт смеется:
– Двенадцать двойных рулонов.
В четыре утра мы подъезжаем к пристани Пенфилда. Оставив велосипеды за углом, крадемся к дому. Кейт со скрипом открывает ворота. Я молюсь о том, чтобы свет внезапно не зажегся и не озарил нас, нарушителей границ частной собственности. Но нет, пока везде темно. Мы прижимаемся к стене, как заправские преступники.