– Можно забронировать билет на материк?
Доставая из багажного отделения сумку и передавая ее рядом стоящему мужчине, пилот отвечает:
– Я лечу назад прямо сейчас. Следующий рейс через неделю, не раньше.
Наконец-то я могу поехать домой! Вот самолет, готовый меня забрать. Но мне нужно провести еще немного времени с сестрой, попрощаться с Молли и детьми, выпить напоследок чашку чаю с миссис Хэмрик – она ведь подбирает для меня книги…
– А через пару дней вы не сможете вернуться? – спрашиваю я, пытаясь перекричать мотор.
– Сейчас или через неделю. Выбирайте.
Я киваю:
– Мне нужно съездить за вещами. Могу уложиться в двадцать минут.
– Даю вам тридцать, – отвечает летчик, взглянув на часы, и вынимает из кармана блокнот. – Ваша фамилия?
– Рики Франц… – Это невероятно, но я успела заново привыкнуть к своему прежнему имени. – Блэр, – поправляюсь я. – Эрика Блэр.
– Дочь капитана Францеля?
Я киваю. Пилот захлопывает дверь багажного отсека:
– Вы в списке тех, кому запрещено летать.
Подъезжая к хибаре отца, сразу вижу его клетчатую фланелевую рубашку, мелькающую на заднем дворе. Он вытаскивает из алюминиевого сарая свое старое капитанское кресло. Меня не замечает. А мне даже издалека видно, как он, пыхтя, поднимает свою ношу и вышагивает с ней на руках, как жених с невестой. От напряжения все мышцы напряглись, вены на шее взбухли. Старый паразит еще не всю силу пропил.
– Эй! – кричу я с тридцати ярдов и несусь так, что кровь приливает к голове.
Отец оборачивается. Наши взгляды встречаются, и моя ярость едва не ослепляет меня. Снова показав мне спину, он направляется к красному прицепу.
Я за ним.
– Как ты смеешь меня здесь держать?! Я знаю, что это ты! Не было в аэропорту никакого ремонта!
Он опускает кресло и отряхивает руки. Я стою, уставившись на него. Спазм сдавливает горло, лишая меня дара речи. В таких случаях отец обычно говорил мне: «Рожай быстрее!» – и я заикалась еще хуже прежнего. Но это было давно. Сейчас я уже не та пугливая косноязычная девочка. Сделав глубокий вдох, заставляю себя посмотреть ему в глаза.
– Почему? – спрашиваю я. – Почему ты обходишься со мной так жестоко?
Отец отворачивается и идет в дом, как будто я невидимая. От негодования и сдерживаемой ярости у меня трясутся руки и ноги.
– Вчера ты позволил Кертису меня унизить, хотя знал, что он затеял! Разве нормальные отцы так поступают?! Да ты просто подлый сукин сын!
Сердце стучит, как отбойный молоток. Я зашла слишком далеко. Раньше я никогда не решалась говорить с отцом в таком тоне. Да и никто не решался. Наконец он поворачивается ко мне. Все лицо в багровых пятнах, сжатые губы уродливо перекошены.