– Я и сам знаю, что делать, черт вас подери! – орет кап Францель в ответ.
– Послушай, – говорю я, хотя он, похоже, и не думает слушать меня. – Мне не обязательно уезжать сегодня.
– Кап Францель видал такие шторма, какие вам, маргариткам, даже не снились, – вмешивается старик Перри. – Раз он говорит, что доплывет, значит доплывет!
Но зачем плыть именно сейчас? Смотрю на угольно-серую воду. Над головой, как грозные ангелы, нависли тучи. Почему отец решил рискнуть собственной жизнью, а заодно и моей, ради того чтобы убрать меня с острова, на котором всю предыдущую неделю я по его же милости просидела, как пленница? Снова спрашиваю себя, не видел ли меня кто-нибудь на Сосновом мысу. Может, капитану доложили, что его дочь сходит с ума? Или он просто так захотел от меня избавиться?
Мои раздумья прерывает чей-то рев:
– Что еще за фигня?! – Подняв глаза, я вижу Кертиса Пенфилда, который протискивается сквозь толпу. – Кап, при всем моем уважении к тебе, для таких прогулок сейчас не время. Там, на середине, вода напичкана льдом. Один удар, и твоя железная посудина пойдет ко дну, как цементный блок.
– Иди к черту! – рявкает отец, отвязывая носовой швартов.
– Кап знает, что делает! – говорит Перри.
У меня не выдерживают нервы. Я подаюсь вперед и кричу, стараясь переорать мотор:
– Папа, постой! Это же безумие! Давай подождем! Нет никакой нужды…
Он отвечает мне таким свирепым взглядом, что слова застревают у меня в горле. Я поворачиваю голову и встречаю взгляд Кертиса. Он улыбается, но за этой улыбкой я вижу нечто напоминающее страх.
– До следующего раза, красотка!
Может, он издевается надо мной, а может, и нет. Как бы то ни было, за прошедшую неделю многое поменялось. Я уже не так беззащитна, и ему это известно.
– Ты извини меня за прошлую ночь, – говорит Кертис.
Ах, значит, теперь он решил быть милым. Самое время, ведь в ближайший час я запросто могу утонуть.
– И ты меня, – отвечаю я, имея в виду это же обстоятельство.
Кертис с улыбкой дотрагивается до козырька:
– Бон вояж! И тебе тоже, старый псих, – прибавляет он, глядя на моего отца.
Тот кидает ему линь. Он ловит, а потом ногой отталкивает нашу лодку от берега.
– Пожалуйста! – умоляюще кричу я, когда очередная льдина ударяет о дно лодки. – Давай повернем! Я хочу остаться!
Отец стоит у руля спиной ко мне и смотрит на воду, как будто меня нет. Я сижу в спасательном жилете, до боли вцепившись в металлические перила. Сейчас лодка идет медленно. Кажется, что мы ползком пробираемся по темному минному полю. Это поле ходит ходуном, раскачивая нас и обдавая ледяными брызгами. Неподвижно глядя вперед, на берег, я молча молюсь: об Энни, о Кристен, о маме, о сестре. И даже об отце. Ветер ударяет меня по лицу так, что я едва не задыхаюсь. Сейчас я погибну!