Беру со стола пачку писем, пришедших за неделю, но тут же кладу обратно. Открываю выдвижной ящик и достаю самоклеящиеся листочки. По памяти пишу цитаты и прилепляю к монитору. Пусть напоминают мне о том, что я должна примириться с прошлым, отпустить боль и идти дальше.
Встаю, подхожу к окну. Внизу, на расстоянии двадцати одного этажа, просыпается город. Покусывая ноготь большого пальца, провожаю взглядом огни, движущиеся по мосту Куинсборо. Через пролив Ист-Ривер, мигая, идет паром, везущий людей на работу. Интересно, есть ли у капитана дочь? Готов ли он ради нее рискнуть жизнью?
Дрожащей рукой набираю номер. Отец наверняка не спит. Он никогда не спит, только дремлет. От звука его хриплого голоса у меня учащается сердцебиение.
– Доброе утро. Это я.
– Ты рано встала.
– Я всю ночь не спала, много думала. И вот решила… – я крепче сжимаю телефон, – решила тебя поблагодарить. Я ценю то, что ты вчера для меня сделал.
– Тебе же нужно было возвращаться на работу!
Отец иронизирует – я в этом уверена. Но взбесить меня ему не удастся.
– Верно, – говорю я, поднося руку ко лбу. – Звоню тебе как раз из офиса. Я могу выиграть конкурс, папа. Ты только представь себе! Твоя дочь в числе лучших брокеров Нью-Йорка!
– Значит, теперь ты на меня не в претензии за то, что я переправил тебя с острова. Ты снова в своей стихии. Продаешь дорогущие квартиры, чтобы заработать больше, чем успеешь потратить за три жизни.
– Папа, я коплю на будущее. Девочкам понадобятся…
– Девочке. Одной.
Черт бы его побрал! Я делаю несколько глубоких вдохов.
– Да. Одной. В общем, я звонила, чтобы поблагодарить.
– Ну и ладно.
Мне становится трудно дышать, подбородок дрожит. Почему мне так тяжело разговаривать с этим человеком?
– Папа, я жалею о том, что сказала, когда мы плыли.
– А что ты сказала? Я не помню.
Ах ты, паразит! Все ты прекрасно помнишь! Закрываю глаза и изо всех сил стараюсь вернуть ту жалость, которую испытывала к нему, пока ждала его возвращения на остров.
– Я не должна была винить тебя в маминой смерти. Ты прав: мне действительно не все известно.
Сейчас я признала это впервые. С детства я цеплялась за относительно приемлемую для меня версию той трагедии: веселая и беззаботная мама пошла в магазин за продуктами для семьи. Но теперь в памяти всплыли эпизоды, заставляющие меня все переосмыслить.
– На острове я много думала о прошлом, – продолжаю я. – Мама была больна, да? Я имею в виду душевно, а не физически. И поэтому ты привез ее на остров, поближе к бабушке? И пожертвовал карьерой, чтобы не отлучаться из дома надолго…