– Ты совсем не такая, как твой старик.
Я очень ждала этих слов, но из всех, с кем я здесь повстречалась, только Кертис Пенфилд додумался их сказать. Он стоит передо мной в полинялой джинсовой куртке, в руках у него две бутылки пива.
Делаю глубокий вдох:
– Трубку я не курю и фланелевых рубашек не ношу, но в чем-то другом, боюсь, сходство есть.
Усмехнувшись, Кертис протягивает мне одну бутылку, чокается со мной и без приглашения садится рядом на скамью.
– Не могу тебе сказать, жива ли Кристен, – говорит он, – но на острове ее нет. Гарантирую.
Я встревоженно поворачиваюсь к нему:
– Откуда ты знаешь?
– От Энни.
У меня обрывается сердце. Так я и думала: Энни не уехала бы с острова, если бы оставалась хоть какая-то надежда найти здесь Кристен.
– Когда я вез ее обратно на материк, – продолжает Кертис, – она сказала, что искала сестру, но не нашла. Похоже, решила двигаться дальше. – Ощущаю на себе его взгляд. – Может, и тебе поступить так же?
Получается, Энни сдалась? Окончательно поверила в смерть сестры? Теперь я тоже должна двигаться дальше ради нее, моей выжившей дочери? Качаю головой:
– Понятия не имею, как и куда мне идти. Вот в чем проблема.
Кертис вытягивает длинные ноги, откидывается на спинку скамьи и смотрит на звезды.
– Иногда, – говорит он, – если очень повезет, нам в спину дует попутный ветер и течение несет нас, куда надо. Но потом мы сбиваемся с курса – это случается постоянно – и начинаем барахтаться, чтобы удержаться на плаву. – Он смотрит на меня и накрывает мою руку своей. – Именно это ты сейчас и делаешь, Рики Францель.
Подождав, когда невидимая петля отпустит мое горло, отвечаю:
– Хочешь верь, хочешь не верь, но когда я дома, со мной все в порядке. Барахтаться я начинаю только здесь.
Представляю себе, как Брайан негодующе разевает рот, Кейт закатывает глаза, а Энни говорит: «Ну что за фигня!»
– Знаешь, Рики, кого я вижу, когда смотрю на тебя? Все ту же маленькую испуганную девочку с двумя хвостиками, которая потеряла маму и отказывается верить тому, что говорят ей все вокруг.
Зажимаю рот, чувствуя, что плотина, сдерживающая мои эмоции, вот-вот рухнет. Кертис решил вспомнить лживые слухи, которые ходили по городку после смерти моей матери.
– Прекрати! – говорю я, не желая этого слышать. – Никто не знал маму так, как знала ее я!
И никто не знает моих дочерей лучше меня!
Ни с того ни с сего я, будто на исповеди, начинаю рассказывать ему про альбом с цитатами и комментариями Кристен, потом про шаткие отношения с Энни и про то, как я всех разочаровала. Слова текут сами собой, помимо моей воли.