Том смотрит на дочь и, фыркнув, едва не захлебывается кофе:
– Боже правый!
Энни смеется:
– Переодеть ее?
– Да ладно, пускай идет так. Надоело бодаться с ней из-за всего подряд. – Он чокается с Энни кофейной чашкой. – За ваши старания! Я рад, что вы приехали, Энни. Нам очень не хватало именно вас.
Энни улыбается. Ей кажется, будто сердце разбухло от радости. За все девятнадцать лет ее жизни ни один мужчина, который имел бы столь же презентабельный вид, не разговаривал с ней так дружелюбно.
Энни подводит Олив к увитому плющом краснокирпичному зданию американской подготовительной школы.
– Увидимся через пару часов. Будь умницей.
Она поправляет заколку на голове девочки и пытается ее обнять, но та, по обыкновению, увертывается и взбегает по ступенькам, показывая, как ей не терпится избавиться от няни.
Энни шагает по Рю дю Бак. Может, сегодня ей улыбнется удача? Она запланировала обойти Первый округ, район Лувра и Тюильри. Идя вдоль реки, она высматривает миниатюрных блондинок. Хотя ее сестра, наверное, уже не миниатюрная. Кристен должна быть на девятом месяце беременности и расхаживать с животом, выпирающим из-под пальто, как арбуз. При этой мысли Энни улыбается, но в тот же момент ее как будто кто-то хватает за горло. Она могла стать… она станет тетей.
Сунув руки в карманы, Энни идет дальше. Вот и Тюильри – великолепный регулярный парк семнадцатого века. Выискивая взглядом сестру, Энни проходит мимо роскошного зеленого газона, на котором, словно шахматные фигуры на гигантской доске, расставлены статуи. Потом сворачивает на гравийную тропинку между двух ровных, как стены, рядов кустарника. «Эдвард Руки-Ножницы[8] поработал», – сказала бы Кристен.
Женщины сидят парочками на скамейках, болтают. Пожилые мужчины, составив в кружок несколько переносных стульев, размахивают руками в такт своей мелодичной речи. Кто-то молча читает. Энни одергивает себя: хватит зевать! Она пришла сюда, чтобы найти сестру. Но с каждым лицом, на котором останавливается ее взгляд, с каждой секундой, с каждым ударом сердца надежда становится все слабее и слабее.
Следующие два часа Энни разглядывает прохожих, сидя перед Лувром. В двенадцать забирает ребенка из школы. На душе скребут кошки. И с чего она возомнила, будто сможет найти Кристен в таком огромном городе? В «Фейсбуке» она прямым текстом написала ей, что едет в Париж ее искать, указала адрес Тома. Каждое утро отправляет напоминание. Может, Крисси просто не хочет, чтобы ее нашли? Энни знает свою сестру – независимую, своенравную, способную иногда совершать неразумные поступки. Такую упрямицу никто и ничто не выманит из укрытия, если уж она решила прятаться.