- Они подползли совсем близко… Мы отбивались на вершине сопки… Бровков и я… А их группа… Может быть, пятнадцать… Кричали: «Сдавайтесь»… Мы били в упор… Вышли патроны… Бровков встает, граната в руке… «Ты куда?» «Прощай, командир! Уходи, командир!..» Я не успел ничего сказать… Он прыгнул к ним… И сразу взрыв, и стало тихо… Совсем тихо… Никогда не слышал такой тишины!.. «Прощай, командир!… - глухо повторил Мызников. - Уходи, командир!..»
Оге снял шапку.
- Он был хороший солдат, - с гордостью и скорбью произнес норвежец.
- Он матрос! - сжимая автомат, выкрикнул Туркин. - Сто врагов за него угроблю…
- Весь отряд подымем на месть! - грозно промолвил Маслюков.
Наступила тишина, все вспоминали погибшего товарища… Первым прервал это молчание Оге. Надев шапку, он деловито обратился к Мызникову:
- Немцы сюда могут придти?
- Теперь не придут, - успокоил капитан. И, взглянув на пленного, спросил: - Этот все молчит?
- Высказался, - угрюмо ответил Туркин.
- Вызывали «Северянку»?
- Да,- сказала Надя. - Не отвечает.
- Попробуйте еще, - распорядился Мызников.
Туркин снова принялся сигналить. Маслюков, превозмогая боль от раны, подполз к самому краю скалы и стал вглядываться вместе со всеми. Но ответа с моря по прежнему. не было.
Мызников тяжело опустился на мох у камня. Он так нечеловечески устал, что, едва прикоснувшись к камню, мгновенно уснул.
Надя приблизилась к Мызникову, осторожно пристроила ему мешок под голову и бережно укрыла капитана курткой.
- Не надо будить капитана, - с нескрываемой нежностью прошептала она. - Все равно спешить некуда. Надо ждать лодку…
- Наши придут! - упрямо сказал Туркин. - Они обязательно придут! Моряк моряка не подведет!..
Глава восьмая
О САМОМ ГЛАВНОМ
В этот же час в кают-компании гвардейской подводной лодки «Северянка» собрался почти весь экипаж. Не пришли лишь те, кто нес вахту. «Северянка» лежала на грунте, на дне вражеского фиорда, а в ее отсеке шло партийное собрание подводников.
Офицеры и матросы точно выполнили приказание Логинова. Они переоделись, заменив свои ватники и валенки красивой формой, в которой отправлялись на берег, надели гвардейские ленточки и награды. У Плескача на груди сияла Золотая Звезда, два ордена Ленина и орден Красного Знамени. У Логинова - орден Ленина и орден Красного Знамени. У Орлова - орден Красного Знамени и орден Красной Звезды. Ордена и медали были на груди каждого офицера и матроса «Северянки».
За столом кают-компании сидел президиум - Плескач, Логинов, Орлов, электрик Медынский и боцман Шапочка. Остальные стояли вплотную; в отсеке было тесно.