Открыв входную дверь, я сразу же попала в длинный и узкий коридор. Почти рядом с входом стоял старый диван с порванной обивкой, на котором сидели три женщины. Две из них оживленно беседовали, а третья сидела молча и казалась отрешенной от всего. Я встала напротив дивана и стала думать, какую придумать легенду, чтобы получить необходимые мне сведения о Перегудникове. Конечно, я понимала, что вот так запросто мне никто ничего не расскажет. Так какой же мне придумать повод?
Вдруг входная дверь открылась, и в здание вошла высокая статная женщина. Это была Любовь Викторовна Решетникова – известный тарасовский психотерапевт, психиатр и нарколог. Мне несколько раз в своих расследованиях доводилось обращаться к ней за консультативной помощью. Я знала, что Любовь Викторовна не только в психоневрологическом диспансере работает и ведет кризисных пациентов, но и преподает в Медицинском университете. Как она умудрялась все успевать, оставалось загадкой.
– Любовь Викторовна, здравствуйте, – сказала я, подойдя к Решетниковой, – как же кстати я вас встретила! Мне нужна ваша помощь.
– Здравствуйте, Женя, – улыбнулась Любовь Викторовна. – Какая проблема привела вас сюда?
– Мы можем где-нибудь поговорить? – спросила я, оглядываясь.
– Давайте пройдем в нашу комнату отдыха, сейчас там никого нет, – предложила Решетникова.
В небольшой комнате действительно было пусто. Мы сели за стол.
– Так какой у вас, Женя, вопрос? – снова спросила она.
– Любовь Викторовна, вы знаете такого психиатра – Перегудникова Владислава Семеновича? – спросила я.
– Ну конечно, столько лет с ним проработала, – ответила Решетникова. – А почему вы о нем спрашиваете? С ним что-то случилось?
– На Владислава Семеновича вчера было совершено нападение в его загородном коттедже. Ему нанесли ножевое ранение, преступник скрылся.
– Ох… – растерянно произнесла Решетникова, – но как его состояние сейчас?
– Его прооперировали, сказали, что состояние средней тяжести, так что… Я пришла сюда, Любовь Викторовна, чтобы выяснить, не является ли нападение на доктора местью какого-нибудь пациента. Проще говоря, меня интересует, имел ли Владислав Семенович какое-нибудь отношение к комиссии по судебно-психиатрической экспертизе?
– Нет, никогда, – уверенно ответила Решетникова. – Даже больше вам скажу: Владислав Семенович и научной работой не занимался. То есть, конечно же, он всегда интересовался научными достижениями в этой области, но сам ни диссертаций, ни научных статей не писал. На руководящие должности, кстати, тоже не выдвигался. Он был простым врачом высшей квалификации.